Мегафон

— Дорогой мой! — воскликнул Мирберг. — Политическому деятелю надлежит оплакивать кончину человека, которого он смог победить: ведь любой следующий кандидат может побороть и его.

Каридиус остановился у дверей своей конторы и медленно вытащил ключ из кармана. Ему не хотелось звать Мирберга к себе в контору, тесную и убого обставленную.

— Что ж, пожалуй, поеду.

— Поезжайте обязательно, это произведет хорошее впечатление.

Каридиус неохотно отпер дверь и, так как адвокат не уходил, заметил небрежным тоном, что уже успел сегодня дать интервью.

— Для какой газеты?

— Для «Трибуны».

— Довольно приличная газета, консервативная.

— А репортерша, которую они мне прислали, была довольно странная… То есть, собственно, не она странная…

— А кто же?

— Ее собака.

— А чем собака была странная?

— Не собака сама по себе, а то, что у репортера «Трибуны» такая собака, огромный, чудесный дог, стоит, наверно, целое состояние. Откуда у нее может быть такой дог?

Каридиус открыл дверь и обнаружил на пороге одно-единственное письмо. Ему было очень стыдно перед Мирбергом за свою столь скромную корреспонденцию.

— А вы не знаете, кто эта девушка?

— Она сказала, что ее фамилия Литтенхэм.

Адвокат отступил на шаг и уставился на Каридиуса.

— Литтенхэм! Да она могла бы при желании иметь золотую собаку!

— Вы думаете, что она из тех Литтенхэмов? — воскликнул Каридиус, сам немало взволнованный.

— Вы говорите, что это был обыкновенный репортер «Трибуны»?

— Да… пишет для «женской странички» воскресного номера.

— Тогда это маловероятно… должно быть, из каких-нибудь других Литтенхэмов.

Каридиус нагнулся и, подняв письмо, распечатал его, продолжая прислушиваться к тому, что говорил Мирберг. Письмо было от Эссери, коротенькая записка, содержание которой нетрудно было угадать.

— Вот еще одно дело, которое я не смогу вести, — сказал он с таким видом, будто письмо представляло собой крохотную частицу той огромной кучи дел, которых он уже не сможет вести.

— А почему? — участливо спросил Мирберг.

— Я собираюсь закрыть свою контору. Работа в Конгрессе потребует моего постоянного присутствия в Вашингтоне.

— А знаете что, — сказал Мирберг, — ведь я именно из-за этого-то и провожал вас до самой конторы. У меня было предчувствие, что вы собираетесь ликвидировать свое дело.

Каридиус вглянул на коренастого человека, столь твердо верившего в предчувствия.

— А вы хотели бы перенять его? — с любопытством спросил он.

— О нет, нет, не то. Я только хотел предостеречь вас, чтобы вы не бросали практики. Неизвестно, долго ли вы пробудете членом Конгресса. А потерявши практику здесь, трудно будет восстанавливать ее снова.

Каридиус уныло усмехнулся.

— Вижу, что впереди маячат горе и нужда, но все же не могу придумать, как умудриться быть разом в двух местах.

— Вот об этом-то я и веду речь. Помните, вы как-то обращались к нашей фирме с весьма лестным для нас предложением?

— К которому вы отнеслись удивительно сдержанно, — вставил Каридиус.

Но Мирберг продолжал, не смущаясь:

— Тогда было другое дело. Тогда вы еще не проявили своих талантов, мистер Каридиус. Теперь вы член Конгресса. Когда вы расстанетесь с Конгрессом, вы будете одним из самых популярных адвокатов в Мегаполисе. Вы придадите нашей фирме вес, каким она никогда не обладала. А тем временем, стремительно продолжал он, — если вы войдете с нами в соглашение, мы сохраним вашу практику.

— Но ведь члену Конгресса неудобно выступать в суде?

— Да, вам нельзя выступать, но вы можете быть партнером-консультантом, помогать нам вашими советами и знаниями.

Каридиус уже и раньше подумывал о том, чтобы в случае, если его выберут в Конгресс, вступить в какую-нибудь из существующих адвокатских фирм, но при этом он имел в виду одну старинную аристократическую фирму, занимавшуюся только банковскими и трестовскими делами. Впрочем, эта фирма уже насчитывала в числе своих партнеров двух сенаторов и одного бывшего министра; рядовой член Конгресса не представлял для нее приманки. А с Мирбергом, Мелтовским, Кохом и Гренненом он мог чувствовать себя на равной ноге, по крайней мере, в смысле известности.

— Не нравится мне чисто уголовная практика, Мирберг, — сказал он откровенно.

— Мы ведем самые разнообразные дела — и кассационные дела, и в федеральном суде, и в Верховном, — поспешил заверить его Мирберг.

— А делами акционерных обществ вам приходилось когда-нибудь заниматься?

— Что за вопрос!

— Утверждением устава общества, например?

— Во всем городе вы не найдете большего специалиста по уставам акционерных обществ, чем Мелтовский.

Каридиус протянул Мирбергу письмо Эссери.

— Прекрасно. Вот моя первая лепта вашей фирме.

— Нашей фирме, — поправил Мирберг.

— Пусть так, нашей. Это мой клиент, желающий взять патент под маркой «Сейлор и Роз».

Мирберг взял конверт:

— Хорошо, я сам отвечу вашему клиенту, что теперь вы член нашей фирмы, и мы займемся его патентом. Пойдемте теперь в нашу контору, я введу вас в курс дел.

В конторе Мирберга, занимавшей целое крыло «Лекшер-билдинг», в том же этаже, что и контора Каридиуса, царило большое оживление.