Мэг Кэбот

Эй, я знаю, что у меня нет водительских прав. Но если Балбес может…

Ну ладно. Короче, я струхнула. Слушайте, разве плохо, что я все-таки решила не

садиться за руль? В том смысле, что я же не умею водить машину и все такое. Не то чтобы я

совсем не умела. Конечно, я знаю, как водить машину. Просто у меня было не так уж много

практики, учитывая, что я прожила всю жизнь в мировой столице общественного

транспорта…

В общем, неважно. Я развернулась и пошла к гаражу. Где-то здесь должен был

обретаться велосипед. В доме ведь трое парней, верно? Уж один-то велосипед обязан

иметься.

Один я все-таки нашла. Велосипед был, ясное дело, для мальчишек: с дурацкой рамой

и очень жестким и узким седлом. Но, кажется, в рабочем состоянии. По крайней мере, шины

не спущены.

Дальше я подумала: итак, одетая в черное девчонка едет по улицам на велосипеде за

полночь, что ей еще нужно?

Я подозревала, что вряд ли найду какую-нибудь отражающую ленту, поэтому

подумала: велосипедный шлем мог бы послужить заменой. На стене гаража висел один такой

шлем. Я опустила капюшон ветровки и быстро примерила находку. О да. Стильно и разумно

в смысле безопасности, это по мне.

С тем я и покатила по подъездной дорожке. Ну, что вам сказать? Гравий не самая

удобная для езды на велосипеде фигня, особенно если катиться под гору. А мне предстояла,

как выяснилось, длинная дорога вниз, поскольку смотрящий на залив дом стоял вроде как на

склоне холма. Спускаться с горы куда легче, чем взбираться на нее – я ни за что не смогла бы

въехать на велосипеде вверх по склону и прекрасно представляла, как буду с трудом

тащиться обратно домой, – но вот от спуска аж дух захватывало. Я имею в виду, что холм

был такой крутой, дорога так петляла, а ночной воздух был такой холодный, что почти всю

дорогу у меня замирало сердце и по щекам струились слезы от ветра. А эти рытвины…

Боже! Как же больно ударяло это дурацкое сиденье, когда я попадала в очередную

рытвину.

Но спуск с горы еще не самое худшее. Очутившись у подножия холма, я угодила на

перекресток. Это оказалось куда страшнее спуска, потому что там, несмотря на ночное

время, ехали машины. Одна из них загудела на меня. Но я же не виновата, что неслась во

весь опор, потому что катилась с горы и все такое, а если бы остановилась, то, наверно,

перелетела бы через руль. Поэтому я продолжала ехать, по дороге едва избежав столкновения

с грузовиком, и вот – одному Богу известно, как это у меня получилось, – я уже въезжала на

школьную стоянку.

Ночью миссия выглядит иначе, чем днем. Во-первых, днем парковка всегда забита

машинами учителей, учеников и туристов, посещающих церковь. Сейчас же стоянка

пустовала, вокруг не было ни единой машины, и стояла такая тишина, что можно было

услышать, как далеко-далеко волны набегают на Кармел-Бич.

Другое отличие состояло в том, что, наверное, ради туристов для подсветки некоторых

частей здания, в частности купола – он был весь залит огнями – и переднего фасада церкви с

огромным арочным проходом, здесь установили прожектора. С задней стороны здания, где я

и припарковалась, было очень темно. Что меня вполне устраивало. Я припрятала велосипед

за мусорным баком, оставив шлем болтаться на ручке руля, и пробралась к окну. Похоже,

миссию построили тыщу лет тому назад, во времена, когда и слыхом не слыхивали о

кондиционировании воздуха или центральном отоплении, так что домá возводили с очень

толстыми стенами, чтобы сохранить прохладу летом и тепло зимой. Это означало, что все

окна в миссии вдавались в стену почти на полметра, а с другой стороны кирпичная кладка

еще на полметра уходила в комнату.

Я вскарабкалась на одну из таких оконных ниш и первым делом огляделась, не видит

ли меня кто-нибудь. Но вокруг не было ни души, кроме парочки енотов, которые шныряли

вокруг мусорного бака в поисках объедков. Тогда, приложив сложенные лодочками ладони по

бокам лица, чтобы загородиться от лунного света, я заглянула внутрь.

Это оказался класс мистера Уолдена. В свете луны я видела его почерк на классной

доске и большой постер с его любимым поэтом Бобом Диланом41, висящий на стене.

Секунды хватило, чтобы высадить стекло в одном из окон, окруженных старинными

железными рамами, сунуть руку внутрь и отодвинуть задвижку. Самое трудное в этом деле

не разбить стекло и даже не пролезть рукой внутрь, минуя осколки. Главное – вытащить руку

обратно и при этом, как водится, не порезаться. Я была в своих лучших перчатках в стиле

охотников за привидениями42 – толстых, черных, с резиновыми фиговинами на костяшках, –

но прежде я все равно умудрялась порезать рукава и исцарапать руки.

На этот раз обошлось. Плюс ко всему, окно открывалось наружу, а не вверх и

распахивалось достаточно, чтобы девушка моей комплекции смогла пролезть внутрь.

Временами случалось, что я вламывалась в места, которые на поверку оказывались снабжены