Медвежатник

На самом дне лежало несколько небольших коробочек из красного дерева. Он аккуратно приподнял крышку одной из них и увидел платиновую брошь с огромным темно-зеленым изумрудом.

— Вот это да! — невольно выдохнул он.

Изумруд по сочности цвета напоминал кошачий глаз, который немигающе и злобно смотрел на дерзкого, посмевшего нарушить его покой.

В темной лаковой коробочке лежал браслет, увенчанный тремя дюжинами крупных бриллиантов. Такой подарок сделал бы честь даже русской императрице. В других коробках лежали серьги, кулоны, золотые медальоны. Савелий вытащил из чемодана холщовый мешок и небрежно покидал в него содержимое, отбрасывая пустые коробки в сторону. Когда на дне мешка нашла покой золотая цепочка в два аршина длиной — последняя драгоценность, упрятанная в сейфе, — Савелий затянул горловину веревкой.

Обратная дорога всегда короче.

Савелий быстро поднялся по лестнице, стремительно преодолел длинный коридор. Где-то в глубине здания забрехала собака, а затем умолкла, успокоенная чарами Антона Пешни.

Савелий вышел на улицу. Антон Пешня откровенно маялся.

— Хозяин, я уже начал…

— Бери мешок, — оборвал Пешню Савелий. — Как только городовой повернет, дуй немедленно к тем деревьям, что на противоположной стороне.

— А если засвистит? — обеспокоенно поинтересовался Антон Пешня. — Тогда…

— Не беспокойся, все будет нормально. Я тебя прикрою, — и как бы невольно Савелий коснулся пальцами оттопыренного кармана, где у него лежал шестизарядный револьвер «энфилд».

Городовой тоскливо озирался по сторонам. Его удивляла команда начальства выставлять перед зданием Московской биржи охрану. Ни для кого не было секретом, что замки в здании биржи одни из лучших во всей Москве, а собаки, которые устрашающими бестиями носятся по этажам, поднимут такой шум, что он будет слышен за несколько кварталов вокруг. Впрочем, для грабителей это будет уже неважно. У запасного входа любил сидеть могучий ротвейлер, который был натаскан прежним хозяином — следователем уголовной полиции — охранять арестованных. Не однажды ротвейлер участвовал в поимке беглецов — он имел привычку вцепляться в горло жертве и не разжимать мощные челюсти до тех пор, пока наконец арестант не испускал дух.

Городовой посмотрел на часы — до окончания смены оставался какой-то час. Он печально вздохнул, по собственному опыту зная, что самое сложное — это пережидать последний час.

Городовой не заметил, как проезжую часть поспешно перебежал невысокий худенький человек с мешком в руках и быстро скрылся за стройными рядами разросшихся каштанов. Он сделал глоток и почувствовал приятное жжение в области трахеи — спирт возымел свое действие: в голове зашумело и служба сделалась не в пример радостнее.

Закрутив тщательно крышку, городовой заметил, как по улице, не оборачиваясь по сторонам, весело помахивая тонкой тростью, шел молодой джентльмен. Городовой втайне позавидовал его беззаботности и легкомыслию. Скорее всего, перед ним был человек творческой профессии, какой-нибудь художник или, возможно, поэт, которому не нужно было вскакивать по фабричному гудку и, едва перекусив, спешить на фабрику. Наверняка он имел солидный счет в банке, и ближайшие двадцать лет ему представлялись только в радужном свете. Городовой задержал на нем пристальный взгляд. Настроение у хлыща определенно было превеселое. Страж порядка готов был побиться об заклад, что этой ночью тот посетил молодую особу и счастливым любовником возвращался к своему холостяцкому жилью.

Через минуту, потеряв к неожиданному прохожему всякий интерес, городовой, заложив руки за спину, направился вдоль фасада здания, старательно отсчитывая шаги. Обычно их бывало сто восемьдесят четыре.

* * *

Скрывшись в тени каштанов, Савелий наконец обернулся. Городовой беспечно продолжал фланировать по тротуару, не подозревая о том, что каких-то полчаса назад Московская биржа обеднела на несколько миллионов рублей.

— Савелий Николаевич! — услышал Родионов взволнованный голос. — А я уже переживать начал. Я здесь едва ли не цельный час караулю.

— Андрюша? — удивился Савелий.

— А то кто же?

— Чего ты здесь делаешь? Ты же должен был ехать на Хитровку!

— Не стоит беспокоиться, Савелий Николаевич. Как вы сказали, так я сразу на Хитровку и заспешил. Только не доехал я самую малость. Встретил на пути Назарушку храпа и рассказал ему что и как. Он на Хитровку далее поехал, а я к вам заторопился.

— Как же ты догадался, что я здесь?

— Аль вы не помните, как сами мне рассказывали, что у вас дела на Московской бирже имеются. А разве могут быть торги в час ночи?

— А ты сообразительный, брат, — похвалил Савелий.

— А то как же! — улыбнулся Андрюша. — У меня есть с кого пример брать. Сюда пожалте, там моя пролетка стоит, вас хозяин дожидается.

— Где Антон Пешня? — обеспокоенно посмотрел Савелий Родионов по сторонам.

— У меня он, в пролетке, Савелий Николаевич, — пояснил Андрюша, преданно посмотрев на Родионова. — Да еще мешок какой-то под мышкой держит.