Медведев

Не разворачивая, Медведев положил сверток, врученный ему связником Василием Неудахиным, на стол и долго смотрел на него… Внутри таилась смерть. Мгновенная, невидимая и неслышимая, загадочная и неотвратимая… Не верилось, что содержимое обернутого какой-то домотканой тряпкой пакета размером с пачку соли способно оборвать жизнь тысяч людей. Оружие обреченных человеконенавистников, способных в агонии совершить и это преступление — развязать химическую войну.

Дмитрий Николаевич понимал — ценная добыча должна быть немедленно переправлена в Москву, чтобы Советское правительство получило в свое распоряжение неопровержимое свидетельство разработки гитлеровцами химического оружия, запрещенного международной Женевской конвенцией 1925 года. И не только разработки, ной подготовки его к боевому использованию — иначе чего ради снаряды с ОВ доставлены уже к недалекой линии фронта? Да, нужно спешить и для того, чтобы специалисты-химики побыстрее разобрались в смертоносной начинке секретных снарядов и предприняли необходимые меры защиты бойцов Красной Армии.

Увы, погода в те дни, как назло, стояла нелетная, улучшения ее, по данным московских метеорологов, не предвиделось, и принять самолет оказалось невозможным. И Медведев твердо взял на себя ответственность за тщательно продуманное и взвешенное, но все же рискованное решение — переправить заряд через линию фронта в Москву своими силами.

Штаб подобрал группу бойцов: Серафим Афонин, Владимир Малашенко и Василий Таланов, разработал самый безопасный и по возможности кратчайший маршрут. Старшим Медведев назначил Серафима Афонина, ровенского разведчика из числа бежавших из плена красноармейцев. Афонин уже дважды выполнял важные задания командования, был смел, выдержан и рассудителен, к тому же прекрасно ориентировался в лесу, что также имело большое значение.

Фронт к тому времени довольно близко подошел к месту, где дислоцировался отряд, но тем не менее разведчикам предстояла трудная и опасная дорога, включавшая переправу через реку Горынь. Обговорив с Серафимом все детали предстоящего похода, командир вручил ему пакет, обшитый холстиной. Наблюдая, как разведчик зашивает его в «пузырь» галифе, приказал:

— Задание не только секретное, но особо ответственное. Поэтому никаких вооруженных столкновений, никаких приключений!

Дмитрий Николаевич хорошо знал боевой нрав своих бойцов, поэтому, чтобы быть до конца уверенным в их «миролюбивом» поведении на маршруте, распорядился выдать им оружие только ближнего боя: пистолеты, гранаты, кинжалы.

…О содержимом пакета, переданного им из рук в руки одному из руководителей Центра в Москве, Серафим Гаврилович Афонин узнал только через десять лет. Разведчик рассказывал впоследствии, что вручал ему сверток и отдавал последние наставления Дмитрий Николаевич, лежа в постели. Медведев от всех скрывал, что в последнее время он сильно болел. Дала о себе знать травма позвоночника, полученная при не совсем удачном приземлении с парашютом. Обострились и остальные болезни — жизнь в лесу, зачастую в холоде и сырости, тому способствовала. Только несколько самых близких людей в штабе знали, чего стоит Дмитрию Николаевичу выглядеть как всегда подтянутым, быть обязательно гладко выбритым, в начищенных сапогах, всегда сохранять ровный тон в каждом, даже не слишком приятном разговоре… О своих хворобах Дмитрий Николаевич распространяться не любил.

Все сослуживцы Медведева отмечали, что, как разведчик, он всегда очень здраво оценивал — не преувеличивая, но и не преуменьшая — силы, возможности и упорство вражеских спецслужб. Он знал, что во всех звеньях фашистского карательного аппарата: полиции безопасности, тайной полевой полиции, абвере — работают квалифицированные, опытные специалисты, располагающие к тому же и техническими средствами. Поэтому он лично следил за поддержанием во всех подразделениях отряда должных мер безопасности, воспитывал подчиненных в духе здравой и зоркой бдительности.

Медведев понимал, что гитлеровцы не просто постараются, но будут настойчиво, пользуясь самыми коварными методами, засылать в отряд своих агентов, провокаторов, убийц. И действительно, с достаточной регулярностью в отряде разоблачали и обезвреживали лазутчиков врага. Иногда это происходило достаточно «просто». Так, появился молодой человек, который отрекомендовался сотрудником особого отдела воинской части, оказавшейся в окружении. Ему якобы удалось скрыться, теперь же, узнав о появлении в округе партизан, он решил к ним присоединиться. Медведев подробно расспросил новичка о прохождении службы. Тот отвечал с готовностью, не сбиваясь. Рассказ внешне выглядел вполне правдиво. До того момента, пока «особист» не сказал, что некоторое время служил в чекистском органе под командованием капитана госбезопасности… Лукина, при этом разговоре присутствовавшего!