Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Достигнув своей цели, Сюань Минь прекратил подавлять его и поднял руку, чтобы снять талисман со лба. Он красиво и аккуратно сложил его и убрал.

Сюэ Сянь с тревогой смотрел на золотой шар в руке Сюань Миня, ожидая, пока Лысый вернет его ему.

Признаться, он никогда не ожидал, что Лысый так поможет ему, и это вырвало крохотную частичку совести из-под его живота. Итак, он подумал:

«Хорошо. Как только он вернет шар, я возьму на себя непреодолимую задачу — в течение нескольких дней вести себя немного лучше. Я буду вести себя так, как если бы это было похоже на Лысого. Я действительно не могу дать ему еще одну чешую дракона, хотя осталось еще несколько частей.»

Однако после того, как Сюань Минь осмотрел золотой шар между пальцами, его брови нахмурились.

На долю секунды на его лице промелькнуло неописуемо странное выражение. Казалось, что-то среднее между погружением в мысли и полным замешательством.

Посмотрев на шар некоторое время, он погладил его большим пальцем и нахмурил брови, когда он поднес золотой шар немного ближе и понюхал его.

Сюэ Сянь, «………………»

Он закатил глаза, чувствуя себя неописуемо неудобно.

К счастью, его нынешнее тело еще не восстановилось полностью, и он не установил связь с золотым шаром, объединяющим его тело и дух. Иначе… с этим поглаживанием и обнюхиванием, Сюэ Сянь потерял бы контроль давным-давно и наступил когтем себе в лицо.

Его сердце произнесло 800 фраз крайней ненависти к Лысому, но, приставив коготь ко рту, он не мог открыть рот, несмотря ни на что, поэтому он был беспомощен и мог только проглотить все это обратно. Удивительно, что он не подавился.

Хорошо, что болезнь Лысого продлилась недолго. Он только принюхался, прежде чем снова вернуться к этому мягкому выражению лица и поднял голову.

Он кратко подумал, прежде чем спросить Сюэ Сяня:

— Я могу временно удержать для тебя золотой шар. Есть возражения?

"Да! Я не дам! Размечтался!"

Сюэ Сянь внутренне крикнул, но все еще не мог произнести ни слова.

— Хорошо.

Приняв его молчание как согласие, Сюань Минь положил золотой шар в потайной мешочек на поясе. Поскольку он был помещен близко к его телу, всякий раз, когда он двигался, было постоянное давление, поэтому его также было трудно проиграть.

Сюэ Сянь вяло упал, его голова была опущена, он был совершенно не в настроении что-либо делать. Откровенно говоря, он не очень боялся того, что Сюань Минь жаждет его сферы. Просто он потерял свое истинное тело более чем на полгода и только недавно нашел его, поэтому он не хотел отпускать его снова.

Он слегка дрожал на месте, и только тогда Сюань Минь понял, что его поза была странной. Он зажал рот рукой целую вечность и даже не переходил из рук в руки. Сюань Минь какое-то время тупо смотрел, прежде чем наконец понять причину, по которой мерзкое отродье вело себя и хранило молчание. Он повернулся к маленькому воришке.

— Могу я одолжить таз для огня?

Хотя у маленького воришки хватило смелости вырвать золотой шар Сюэ Сяня, он все еще был полувзрослым ребенком. После того, как Сюань Минь расправился с ним, он не мог не чувствовать себя виноватым и напуганным.

Это потому что Сюань Минь просил об этом, и поэтому он не осмелился проигнорировать. Поэтому маленький вор с недовольным видом посмотрел на него, затем неохотно повернулся, чтобы войти в единственное здание во дворе, где мог разместиться человек. После небольшого шумного грохота изнутри он вытащил сильно помятый медный таз и с грохотом швырнул его Сюань Миню.

"Спасибо."

Как всегда, Сюань Минь равнодушно ответил словом благодарности.

В углу под карнизом, где было сравнительно суше, лежали две связки дров. По сравнению с обычными домашними хозяйствами эти две связки были слишком тонкими. В основном это были скрученные веточки, совсем не хорошие дрова. Сюань Минь легко сломал несколько сухих палочек, зажег их спичкой и бросил в таз. Сушеные палки сгорели некоторое время, но в итоге они все равно превратились в огненный шар и курятник во дворе, наполненный теплым воздухом.

Во-первых, воришка упорно игнорировал Сюань Мина, но через некоторое время он молча приближался к огню и украдкой потирая руки.

Сюэ Сянь и Цзян Шинин были помещены Сюань Минем для сушки на ветку зимнего жасмина на идеальном расстоянии от таза с огнем; чуть ближе, и языки огня обожгут его промежность, еще дальше — и там будет недостаточно тепла.

Чтобы исправить промокшую бумагу, запекание на огне все равно помогло, как бы мало оно ни было. По крайней мере, Сюэ Сянь чувствовал, что медленно высыхает.

Повиснув на ветке, он увидел, как Сюань Минь вытащил кусок тонкой, сложенной бумаги из другого потайного мешочка между его лацканами. Со своего угла он мог видеть только то, что на странице было множество символов, некоторые были связаны линиями, другие разделены абзацами и были даже… картинки?

Сюань Минь скользнул взглядом по бумаге в определенное место, затем правильно сложил страницу и убрал ее.

Обернувшись к 8- или 9-летнему маленькому воришке, он спросил:

— Твоя фамилия Лу?

И Сюэ Сянь, и маленький воришка были ошарашены.

Маленький вор с тревогой уставился на него.