Мечтатели

Родители так и оставались в полном неведении о том, какие метаморфозы претерпевало жилище во время их отсутствия. Поскольку после отъезда взрослых дети оказывались предоставлены самим себе, они пользовались щедро отпущенной им физической и духовной свободой на полную катушку. Словно заядлые игроки, которые, оставшись без карт и игральных костей, начинают делать ставки на номерные знаки автомобилей, на то, какая из капель, стекающих по оконному стеклу, достигнет быстрее подоконника, они не нуждались ни в чем, кроме безоговорочной взаимной поддержки для того, чтобы наполнить событиями свою затворническую жизнь.

Выходя в большой мир, они снижали интенсивность накала, как автомобилисты, мчащиеся по шоссе, переходят с дальнего света на ближний, завидев встречную машину, но, когда двери квартиры снова закрывалась за ними, накал страстей вновь ослепил их.

Но сейчас их ожидало не просто повторение пройденного. На этот раз их ждали куда более неустанные и рискованные безумства, ибо в Мэттью они, похоже, нашли наконец невинного младенца, чтобы уложить его в свою кровосмесительную колыбель.

Первые несколько дней, однако, они провели достаточно бесцветно. Каждое утро на завтрак они ели мюсли, не обращая ни малейшего внимания на образовавшуюся вскоре на краях мисок корку из засохших кукурузных хлопьев. Затем Teo отвозил Изабель на своем mobylette в lycée{53}, который они оба посещали, а Мэттью отправлялся на метро в свою киношколу, расположенную в пригороде. Каждый вечер они возвращались и, разбросав в беспорядке куртки, плащи и шарфы по полу прихожей, удалялись в le quartier des enfants, чтобы играть весь вечер напролет во все более и более усложнявшийся «Кинотеатр на дому», причем теперь они уже начали записывать счет.

Для Мэттью это были замечательные дни. Иногда, возвращаясь с занятий, он выходил из метро на Вавэн или Данфер–Рошеро, а затем упругой походкой проходил все оставшееся расстояние до дома, приятно возбужденный перспективой провести еще один вечер в обществе своих возлюбленных учителей и мучителей.

Но, разумеется, подобное положение дел не могло длиться вечно. Ибо все наркотики берут свою жертву в плен одним и тем же способом, аналогичным тактике картежного шулера, который позволяет своей жертве слегка отыграться перед тем, как окончательно обчистить ее. Teo и Изабель были прирожденными наркоманами, и свои ненасытные аппетиты они удовлетворяли при помощи единственных известных им опиатов — кинематографа и самих себя. И Мэттью — который, останься он в родном Сан–Диего, со временем, после непродолжительного флирта, терпеливого, полного улыбок и взаимопонимания и закончившегося первой сексуальной победой, неизбежно женился бы на одной из своих одноклассниц, — Мэттью отважно и бесповоротно, испытывая одновременно желание и страх, отдал себя на произвол этих переменчивых страстей.

Первая, первобытная фаза игр в «Кинотеатр на дому» продлилась недолго. Изабель быстро наскучило ждать, когда подвернется возможность нанести решающий удар, и она форсировала ход событий.

Как–то вечером она появилась в белом халате, импровизированном белом тюрбане и черных очках в белой оправе, словно голливудская кинозвезда тридцатых годов, растянувшаяся в расслабленной позе на веранде своего особняка где–нибудь в Бель Эр. В этом виде она заглянула в комнату Teo, где он и Мэттью читали друг другу вслух отрывки из старых номеров «Кайе дю Синема». Ее блестящие глаза юрко скользнули по сваленным в кучу журналам, книгам, разбросанному нижнему белью, недоеденным сандвичам и шелухе от арахиса. Улыбнувшись хитро, Изабель взяла одну из своих сигарет и начала отбивать ее концом по пачке злобное, мелкое стаккато. Затем она все же закурила и, не переводя дыхания между затяжками и пережевывая каждое слово так, словно это была жевательная резинка, промолвила краешком рта:

— Ну и помойка!

Teo, не отрывая глаз от страницы, которую читал, механически откликнулся:

— Элизабет Тейлор в «Кто боится Вирджинии Вулф?»

Изабель торжествующе воскликнула:

— Неправильно!

— Нет, правильно!

— Нет, неправильно!

— В первой сцене Элизабет Тейлор… — Внезапно Teo остановился, осознав свою ошибку. — Боже мой, конечно же! Она подражает Бетт Дейвис, разве нет? В…

— В какой картине, драгоценный мой братец?

— Боже, я должен помнить! Я вообще видел этот фильм?

— Мы смотрели его вместе.

— Разве?

Он задумался.

— Дай подсказку.

— Не дам.

— Ну, будь другом! Скажи хотя бы, кто режиссер.

— Не скажу.

— Скажешь!

— Нет.

— Сколько слов в названии?

— Ни за что!

— Неужели тебе трудно? Голос Teo стал заискивающим.

— S'il te plaît{54}, Иза, s'il te plaît!

— Нет.

— Первая буква первого слова?

— Боже, как он жалок! — хмыкнула Изабель. — Не правда ли, Мэттью? Просто жалок!

— Мэттью! — возопил Teo. — Ты–то наверняка знаешь!

Но Изабель потребовала от Мэттью, чтобы тот молчал. Разве сфинкс подсказывал ответы Эдипу?

Вскоре Teo был вынужден признать свое поражение.

— «По ту сторону леса», — сказала Изабель. — Режиссер — Кинг Видор{55}. С тебя штраф.

— Сколько?