Мечтать не вредно

Пенс покраснел и что-то пробормотал насчет того, что приличного человека никто никогда не похитит.

– Что? – спросила я.

– Не похитят приличного человека, – повторил Пенс.

– Ага! – усмехнулась я. – Тогда тебя точно похитят. Немедленно причем. Потому что ты уж никак не тянешь на звание «приличного»!

– Кончайте разборки, а? – попросила Эльвира, недовольно поморщившись. – А то вы уже меня доставать начали!

Лариков все это время молчал, но теперь наконец суровым и начальственным тоном проговорил:

– Так. Все. Закончили! Рассказывайте, девочки, что у вас там приключилось.

Хорошо, когда в детском саду наличествует хотя бы один воспитатель!

* * *

Оказывается, рассказывать по порядку и толково происшедшее с тобой злоключение – довольно трудное занятие.

Но я смогла изложить все довольно вразумительно. Во всяком случае, так мне казалось.

Лариков слушал меня внимательно. Особенно когда мы дошли до того момента, как я обнаружила труп моего незадачливого «жениха».

– И охранник перед этим принес тебе револьвер? И ты нацелила его на Филиппа при нем? – переспросил он.

– Ну да, – кивнула я. – Правда, на этом красивом жесте моя решимость как-то сразу сникла, как птица с перебитым крылом. Понимаешь, Ларчик, не умею я людей убивать! Хотя Волкова я и ненавидела, но все равно, нажать на курок для меня хуже, чем к зубному пойти!

Лариков странно посмотрел на меня и вздохнул так тяжело, что я испугалась:

– Что? Я должна была его пристрелить? Ты разочарован моей нерешительностью?

– Нет, – махнул он рукой. – Просто теперь обвинят во всем тебя. Не хотел бы я тебя пугать, но… Я бы, например, именно так и подумал. Короче, надо нам что-то делать. Пока на тебя не начали охоту с двух сторон. С одной – ментура, а с другой – вся эта гоп-компания.

– Но я его не убивала! – возмутилась я. – Чего же за мной охотиться?

Да уж, глупость вопроса сразу стала понятна. О том, что я его не убивала, знают только два человека на сто процентов. Я и тот, кто, собственно, убил. Естественно, второму куда выгоднее повесить все на меня и таким образом отмазаться.

– Ох, мама…

Я внезапно почувствовала себя снова ужасно несчастной и одинокой. «Выхода нет, скоро рассвет!»

Придут сюда менты и бандиты, объединившись в своем усилии погубить бедную, маленькую Сашечку!

– Лучше б я его убила, – проворчала я. – По крайней мере, может быть, у меня не возникло бы чувства острой социальной несправедливости, когда меня посадят в тюрьму!

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – задумчиво сказал Лариков. – У нас все-таки есть один выход.

– Какой? – горестно воскликнула я. – Спрятать меня в подполье, где я состарюсь в темноте и неволе? Чем это лучше смерти?

– Нет, не это. Нам надо найти убийцу, – сказал твердым голосом, не терпящим возражений, Лариков и пристально посмотрел на Эльвиру.

Как будто поиски преступника зависели прежде всего от нее.

* * *

Эльвира сразу почувствовала собственную значимость и ответственность под этим взглядом, подобралась, выпрямила спину и осторожно спросила:

– И как мы это будем делать? Сидеть и размышлять, кому это было нужно?

– Поразмышлять можно, – кивнул Лариков. – Но размышлениями одними мы ничего не добьемся. Потому что Волков был личностью одиозной и убить его хотели наверняка очень многие.

– Кроме моей мамы, – возразила Эльвира. – Мама очень хотела, чтобы я вышла за него замуж.

– Но она увидела, что он собирается жениться на Сашке, и разозлилась. Могло такое случиться?

Эльвира подумала, представив свою толстую маму, крадущуюся с револьвером к Волкову, и фыркнула.

– Хотя это и смешно, но отметать такой вероятности не стоит! Очень было бы замечательно с ее стороны. Во всяком случае, представлять ее в роли киллера довольно забавно!

– Посему у нас получается, что могли убить все. Начиная с охранника и кончая Поздяковым. То есть размышлениями нашими мы ничего не добьемся, только запутаемся. Надо вернуться на место преступления.

– Нет! – заорали мы в один голос с Пенсом. – Не надо туда возвращаться!

– Уж не тебе, это точно! – успокоил меня Лариков. – Твои огненные кудри совершенно нельзя замаскировать, а красить их в черный цвет и надевать на тебя чадру жаль. Поэтому нашими ушами и глазами мы сделаем Эльвирочку. Тем более что пора вернуть то, что ты украла в приступе клептомании.

– Только не попугая! – испугалась я. Попугай, услышав о себе, тут же нескромно сообщил свою сакраментальную фразу о собственной красоте.

– Ах, так? – обиделась Эльвира. – Значит, попугай тебе дороже, чем живой человек?

– Попугай тоже живой, – поспешила оправдаться я.

– Ну, ладно. Только я одна там боюсь до смерти. Потому что меня будут пытать, отрежут мне пальцы, чтобы узнать, куда я спрятала Сашку, – заявила Эльвира. – А я, в отличие от нее, человек преданный и мужественный, поэтому никому ничего не скажу, предпочитая верную гибель.

– А ты вообще про нее ничего не знаешь, – задумчиво сказал Лариков. – Насколько я понял из вашего сумбурного повествования, ты уехала как бы одна, выкрикнув, что собираешься к любовнику. Вот и вернешься с ним. С любовником.