Мечта цвета фламинго

Глаза Ляльки счастливо блестели. Во-первых, она встречалась с матерью своего жениха, которой очень понравилась с первого же раза и намеревалась нравиться и дальше. Во-вторых, встречалась в навороченном кафе, в котором от одних только шелковых скатертей с широкими бело-зелеными полосами с золотом можно завалиться в обморок. В-третьих, они должны обсудить какие-то детали, может быть, свадебное платье и фату, а в-четвертых, сама Галина Андреевна очень холеная дама, курит дорогие сигареты и даже предложила закурить Ляльке. Конечно, она не отказалась. Клевая у нее будет свекровь! Не станет долдонить про лошадей, убитых каплями никотина. Лялька огляделась по сторонам и, поймав для тонуса несколько восторженных мужских взглядов, принялась за мороженое с клубникой, которое поставил перед ней молоденький официант, тоже весьма многозначительно улыбнувшись.

Галина Андреевна докурила сигарету, от которой с непривычки было очень горько во рту, и сказала, красиво изогнув блестящие, как в телевизионной рекламе, губы:

– Ларисочка, деточка! Надеюсь, ты заметила, как понравилась мне, что называется, с первого же взгляда! Я всегда мечтала именно о такой невестке! Ты мне веришь?

Не подозревающая никакого подвоха Лялька закивала, упиваясь счастливым днем и обалденно вкусным мороженым. Еще бы не верить! Разве она может не нравиться? Она нравится всем!

– Но, понимаешь… – Галина Андреевна выдержала некоторую паузу и посмотрела в безмятежные глаза девушки. На одну минуту ей даже стало жалко эту голую глупышку, но только на одну минуту… – Я должна тебе сказать, что с Давидиком у нас не все так хорошо, как хотелось бы…

Лялька подняла от мороженого все еще искрящиеся счастьем глаза и спросила:

– Да? – И в этом ее коротеньком вопросе по-прежнему не было ни испуга, ни даже легкой настороженности.

– Да, Ларисочка! И я должна тебя огорчить… Дело в том, что Давид не может жениться!

Уголки Лялькиных губ, только что приподнятые для счастливой улыбки, медленно опустились.

– Как это не может? – спросила она сразу вдруг севшим голосом.

– Дело в том, что он болен. Давно и очень серьезно.

– Как это болен? Что вы такое говорите? Что значит болен? Он абсолютно здоров! – тарахтела Лялька и очень боялась остановиться. – Что у него болит? Он мне ничего такого не говорил!

– Понимаешь, деточка, у него ничего не болит. Он даже не знает, что болен, потому что у него душевное заболевание… – Как всегда, Галина уже практически верила в то, что говорила, и по ее щеке даже скатилась самая настоящая слеза.

Лялька верить в заболевание Давида не собиралась. Она уронила ложечку с мороженым на стол и вцепилась в бело-зеленую с золотом скатерть.

– Этого не может быть! – отчеканила она. – Я бы заметила! Он абсолютно нормален!

– Я знала, что ты, как все влюбленные, можешь мне не поверить, поэтому захватила с собой вот это… – И Галина достала из сумки справку из психоневрологического диспансера.

Лялька до рези в глазах вглядывалась в серую казенную бумагу с печатью и вычурной подписью главврача.

– И что это за синдром? – прошептала она. Растаявшее мороженое вытекло с ложечки, подобралось к краю стола и начало капать на загорелую ногу девушки, которая этого не замечала.

Галина, глядя на поникшую Ляльку, поняла, что дело в шляпе, и, уже особенно не мудря, сказала:

– Тот самый… Он знакомится с девушками и зовет их венчаться в церкви. Он же звал тебя венчаться?

Ошеломленная Лялька судорожно кивнула. Потом в глазах ее зажегся недобрый огонек, и она спросила:

– Почему же вы мне сразу не сказали, почему пили с нами шампанское за нашу… свадьбу?

– Потому что таким больным нельзя противоречить, иначе можно нарваться на неадекватные действия с их стороны. Ты же видишь, я связалась с тобой, как только подвернулась такая возможность.

– Какие еще действия? – ужаснулась Лялька.

– Разные… – решила не углубляться Галина. – И хочу еще добавить, что таких, как ты, у него… десятки. Он мальчик красивый и потому очень легко ловит девушек.

– Ловит… – прошептала Лялька, у которой совершенно потускнели глаза. – Не может быть… Он меня любит! – Она вдруг подняла голову, решительно посмотрела в глаза Галине и выпалила: – Вы слышите! Он меня любит, а вы все врете!

Голощекина усмехнулась, как могла горше. Конечно, девочка зрит в корень, но и на этот случай у нее кое-что припасено.

– Ну что ж, – печально сказала Галина и смахнула с лица несуществующую слезу. Больше одной почему-то сегодня выжать не удалось. – Ты уверена, что хочешь убедиться в этом собственными глазами?

– Да! Уверена! Убедите мои глаза! – Лялька была уже в состоянии, близком к истерике.

– Хорошо. Я знаю, что параллельно с тобой он встречается еще… с двумя девушками и тоже предложил им жениться… С одной я уже поговорила, вот… как с тобой, а со второй еще не было возможности…

При этом сообщении на Ляльку стало больно смотреть. Она помертвела и не плакала только потому, что на это не хватало сил у враз ослабевшего организма. А Голощекина безжалостно продолжила: