Мечта цвета фламинго

С Мишей Тарасовым она познакомилась, когда училась в металлургическом техникуме. Зачем она там училась, трудно сказать. Мама посоветовала туда поступить – она и поступила: списала у подружки экзаменационную работу по математике, с диктантом справилась сама и была зачислена на первый курс одна, без подружки, которая сделала в диктанте двадцать восемь ошибок. Конечно, металлургом Света никогда и не мечтала стать. Более того, почти до самого последнего курса она даже не представляла, кто они такие, эти металлурги. Зачеты и экзамены Света Белова сдавала кое-как: что-то по-прежнему очень ловко списывала, что-то заучивала наизусть, как стихотворение, а кое-что преподаватели-мужчины ей прощали ввиду ее необыкновенной блондинистости и невинности больших голубых стрекозиных глаз. Чертежи и курсовые ей чертили и рассчитывали однокурсники за прогулки при луне и невинные поцелуи, поскольку такой сексуальной просвещенности, как нынче, в то время в стране еще не наблюдалось. Все время, свободное от посещения занятий, списывания и вызубривания названий продуктов фазовых превращений диаграммы «железо – углерод», энергичная и деятельная Света Белова посвящала танцам, кино, болтовне с подружками и свиданиям с теми, кто не чертил ей чертежей. Целоваться с ними было гораздо приятнее, поскольку ее ощущения усугублялись гордым чувством осознания полного своего бескорыстия. Когда Света получила диплом и прочитала, что у нее теперь есть специальность под названием «Обработка металлов давлением», то искренне удивилась этому. Она сразу после защиты диплома вышла замуж за Мишу Тарасова, который окончил тот же техникум двумя годами раньше. К тому времени он уже учился на втором курсе заочного института по той же специальности и даже работал в кузнечном цехе уже не раз помянутой нами «Петростали», которая в советское время носила совершенно другое название. Свете завидовали все девчонки их техникума, потому что и в молодости Михаил Тарасов был парнем видным, умным, интеллигентным, сильным и спортивным. Редкое сочетание в одном человеке. Поскольку Свете Беловой так необыкновенно повезло, она решила закрепить успех и тут же родила Павлика. После того как сыну исполнился год, выйти на работу муж ей не позволил. Он видел предназначение женщины в том, чтобы воспитывать детей, а не давить металл, с чем вполне могут справиться мускулистые мужчины. Света воспитывала Павлика, который в ее воспитании практически не нуждался, поскольку воспитывался сам, никому из взрослых не досаждая, и отчаянно скучала. Она ждала Мишу с работы или из института, рассчитывая на его бурный натиск, порыв и страстные знойные объятия изголодавшегося за день по женщине мужчины, а домой являлся не буревестник, который «жаждет бури», а уставший и заморенный «глупый пингвин», который «робко прячет»… или «гагара», которой «недоступно наслажденье битвой жизни»… «Пингвин» пару часов тетешкался с сыном, смотрел программу «Время», а в постели долго и нудно перецеловывал каждый Светин пальчик и каждую прядку ее волос. Нет, надо отдать «пингвину» должное, жена в конце концов получала то, о чем мечтала весь день и для чего ложилась с мужем в постель, но до этого она успевала раз пять незаметно зевнуть, подумать о том, что неплохо бы купить новую люстру и разобраться в свалке на шкафу.

Наверно, Света ушла бы не столько от Миши Тарасова, который был очень хорошим человеком и хорошим мужем (если пренебречь слишком длинной увертюрой при исполнении супружеского долга), сколько от смертельной скуки, которую не мог выносить ее темпераментный и деятельный организм, но тут подвернулась вторая беременность. Она была гораздо хуже первой, которую Света почти не заметила. Днем теперь ее мучил ужасный токсикоз, а ночью сводило судорогами ноги. Ее лицо пожелтело, кожа покрылась гадкими коричневыми пятнами, а через пять месяцев ужасных мучений у нее случился выкидыш. Кровопотеря была страшной, гемоглобин упал до совершенно невозможных для жизни значений, но Света выкарабкалась, кстати, не без помощи «пингвина», который дневал и ночевал у ее постели. После этого она долго болела, о «наслажденьях битвой жизни» уже не мечтала, и сама практически превратилась в ту самую «гагару, которой недоступно…». Когда она несколько окрепла и врачи посоветовали ей снова окунуться в радости супружеских отношений, о долгих прелюдиях уже не могло быть и речи. Она быстро уставала, Миша вынужден был ужать свою сольную программу, и Света получала практически то, что и хотела. А потом появился магазин.