Мечта империи

Фабия чувствовала себя старой и глупой. Сервилия столько лет врала ей, твердя об изнасиловании. На самом деле она переспала с первым встречным. Может быть, она даже знала, что ее любовник – гений, и ей это льстило. Развратная тварь! Она так ловко строила из себя невинную жертву!

– Кто знал, что Летиция – твоя дочь?

– Ну, если я и сам не ведал…

– Ты-то здесь при чем? – зло огрызнулась Фабия.

Гений Империи задумался.

– Да… они могли знать… гений Сервилии и гений самой Летиции. И рассказать другим.

– Ну, так сделай что-нибудь, дорогой зятек! Иначе твои собратья убьют мою девочку!

Гений шагнул к окну. Платиновое сияние вспыхнуло ярче. Но прежде чем улететь, он обернулся и проговорил:

– Если девочка умрет прежде, чем сотрет свою надпись, наш мир рухнет. И никто не сможет его спасти. Даже боги. – Он еще немного помедлил, прежде чем взмыть в небо. – И последний совет: найми охранников, минимум человек пять. Заплати щедро. Чтобы их никто не мог перекупить.

«Какой практичный гений», – подумала Фабия.

Да и трудно было ожидать другого от гения Империи – государства солдат, торговцев и юристов.

V

Его смерть продолжалась две минуты. Покинув распростертое тело на дороге, Элий рванулся вверх, в синее небо, где легкое кружево облаков все время меняло свой узор. Он мчался вверх и вверх, будто боялся куда-то не успеть. Когда же наконец остановился и глянул вниз, то вместо обычного летнего пейзажа, виноградников, садов и дубовых рощ, увидел контуры полуострова, омываемого синими водами морей. Светло-зеленые поля и темно-изумрудные рощи казались отсюда лишь квадратиками, подернутыми синей дымкой. Он удивился тому, что может дышать на подобной высоте, а потом вспомнил, что дыхание ему больше ни к чему, и он умер. Вернее, тело его умерло, а сам он пребывает здесь.

– Элий! – окликнул его кто-то.

Существо, окруженное платиновым сиянием, мчалось к нему. От существа вместе с сиянием исходила тревога – Элий чувствовал ее так же отчетливо, как его тело прежде ощущало жар солнечных лучей в полдень. Еще один гений, но прежде Элий никогда его не видел. Неведомый летун не принадлежал ни одному из гладиаторов. Дух Элия хотел умчаться быстрее ветра – ибо сейчас он мог мчаться быстрее ветра – но крик гения заставил его остановиться. В оклике не было угрозы или ненависти, но лишь просьба. И даже мольба. Странно, что гений обращался таким тоном к человеку. Вернее, к его душе.

– Я – гений Империи, – сообщил платиновый летун, приближаясь.

– А я думал, ты выглядишь более величественно, – усмехнулся дух Элия.

Даже после смерти он не разучился шутить. Но гений не оценил его остроту.

– Ты должен найти Летицию Кар. И как можно скорее. Если наемные убийцы доберутся до нее раньше, все будет кончено.

Элий глянул вниз на сине-зеленые очертания полуострова. Просьба гения показалась ему более чем странной.

– Разве ты не можешь отыскать любого человека, где бы он ни находился?

– Могу, – отвечал гений Империи. – Но не ее. Она исчезла.

– Быть может, она умерла? Поищи девочку в Элизии.

Он советовал гению Империи, как поступить. Душа Элия находила это занятным, но вполне допустимым. И гений Империи не обижался на подобную дерзость.

– Среди Манов ее души нет. Она жива и где-то затаилась, опасаясь за свою жизнь. Найди ее как можно скорее и спаси.

Гений был взволнован, почти в панике. Ну, разве можно так терять самообладание? Тем более – гению Империи. Духу Элия сделалось смешно.

– Не смейся! – обиделся гений. – Здесь нет ничего смешного.

– Я пробовал отыскать Летицию, но нашел лишь ее детскую буллу.

– Очень хорошо, что булла у тебя. А теперь найди девчонку! Она должна стереть проклятую фразу в книге! Запомни! Стереть надпись! Или Рим перестанет существовать! Одна фраза убьет Империю… Скорее… – кричал гений. – Скорее!

И гений изо всей силы толкнул его в спину (если у души может быть спина или грудь). Земля понеслась навстречу все быстрее и быстрее, как будто ускорение свободного падения возросло втрое. Элия сплющивало неодолимой силой, и давление это было непереносимо, как выбор между служением злу и собственной смертью…

Кто-то давил ему на грудную клетку так, будто хотел сломать ребра. И сердце нехотя, как заржавевший механизм, сделало первый удар, а губы судорожно втянули воздух. Элий открыл глаза. Рядом на коленях стоял человек и, положив руки ему на грудь, налегал ладонями на ребра. Его спаситель одет был почти так же, как Элий – в синюю тунику. Он даже приколол на плечо значок пятой центурии фермеров Кампании, но, несмотря на эту комедию, Элий сразу узнал его узнал. Да и как не узнать – именно он вез Элия в машине «скорой», прижимая к лицу раненого кислородную маску. Визжала над их головами сирена, а впереди неслась, разбрызгивая синие огни, машина сопровождения, расчищая «скорой» дорогу от амфитеатра Флавиев к Эсквилинской больнице.

Это был последний бой гладиатора Элия и первое дежурство в Колизее Кассия Лентула.

– Привет, Кассий, – Элий попытался приподняться, но служитель Эскулапа настойчиво придавил его плечи к мостовой. – Ты, как всегда, оказался в нужном месте и в нужный час.