Мечта дилетантов

Дронго повернулся, чтобы еще раз позвонить. Увидел массивную запертую дверь. И убрал руку. Завтра он поговорит еще раз с Ахмедом Абасовым, уточняя последние детали, и приедет сюда. На этот раз он постарается быть более красноречивым. Или у него опять ничего не выйдет. Он спускался по лестнице, решив не пользоваться лифтом, и рассуждал. Такая реакция у женщины может быть только в двух случаях. Либо она не любит своего мужа и не хочет ничего делать для его спасения, что глупо даже с точки зрения прагматической. У него было хорошее будущее и очень неплохие перспективы.

Либо… Паушкин был ее любовником. Или даже не так. У нее есть любовник, другой человек, который, возможно, и разыграл эту драму, чтобы избавиться от ее мужа. Слишком запутанно и неправдоподобно. Зачем избавляться от мужа таким диким способом? Чем он мешает ее любовнику? Наоборот, нужно было усыплять бдительность мужа, а не будоражить его постоянными телефонными звонками. Но звонила женщина. Это тоже интересно. А если звонила обманутая жена, с мужем которой встречалась Алдона? Тоже не получается. Если звонившая не полная идиотка, то она должна была говорить о своем муже, а не подставлять под гнев Абасова несчастного Паушкина. Ничего не получается. Один сплошной тупик в этих рассуждениях. Хотя, возможно, все проще. Она просто не желает освобождения своего мужа и надеется, что он получит пожизненное заключение. Тогда все его деньги и имущество останутся в ее руках. Вполне реальный вариант. И еще. Уже совсем фантастическая версия. А если она сама провоцировала своего мужа на подобный шаг? Если она давно хотела с ним развестись и нарочно рассказывала ему о Паушкине, нарочно встречалась с ним, чтобы позлить своего супруга, у которого такой бурный темперамент? В таком случае она просто гениальная стерва. Нет, опять не получается. У нее в любом случае должен быть сообщник в банке. Который выбивал двухдневный отпуск для Паушкина, который следил за ним в банке.

Дронго вышел на улицу, сел в машину. Еще раз посмотрел на дом, в котором жила семья Абасовых. Кажется мой отец говорил, что люди не женятся во второй раз не потому, что им не хватает смелости. Прожившим в единственном браке всю свою жизнь хватает мудрости понимать, что их единственная половина отнюдь не идеальный образец человеческой породы. За долгую жизнь могут случаться и ссоры, и обиды, и недоразумения. Но разумный человек понимает, что во втором случае все может быть гораздо хуже первого. И не играет в эту «лотерею», предпочитая устоявшуюся жизнь ненужным экспериментам. Возможно, если бы у Абасова не произошла трагедия с первой женой, он бы никогда не женился на такой, как Алдона.

Он достал телефон. Набрал номер Эдгара.

— У меня к тебе еще одна просьба, — сказал он, — проверь еще один номер. Мне нужны все входящие и исходящие за последние три месяца.

— Это закончится тем, что нас посадят в тюрьму за вторжение в частную жизнь, — пошутил Вейдеманис, — но я постараюсь все найти. Опять придется им платить. Между прочим, цены выросли. Теперь они просят по триста долларов за каждую распечатку.

— Инфляция, — согласился Дронго, — и скажи спасибо, что они не берут в евро.

— В следующий раз они попросят в евро, — ответил Эдгар.

Дронго взглянул на часы. Нужно торопиться, он обязан успеть заехать за Сабиной.

— Домой, — приказал он водителю.

Он не мог знать, что уже никогда не вернется в этот дом. Он не мог даже предположить, что сегодня вечером в последний раз увидит красивое лицо Алдоны. И уже через сутки ее не будет на свете среди живых. Но все это станет потом, а сейчас он торопился к себе домой, чтобы успеть на прием. И еще раз увидеть Алдону, чтобы попытаться уговорить ее еще на одну встречу.

Глава десятая

Прием в немецком посольстве начался ровно в семь часов вечера. Приглашенных было много. Дронго успел переодеться, надев смокинг, который он обычно надевал только на официальные приемы. С его высоким ростом и широкой грудью смокинг сидел как влитой. Он заметил одобрительный взгляд Сабины, которая кивнула ему, подходя к машине, когда он открывал ей дверь. У нее были красиво уложены волосы. Очевидно, она успела заехать в парикмахерскую. Сабина была в серебристом платье и в обуви серо-серебристого цвета.

— Балансиага или Ланвин, — подумал Дронго, закрывая за ней дверцу, — у этой девочки очень неплохой вкус. Обувь и сумочка от Прады. Очевидно, она неплохо зарабатывает, если может позволить себе подобные «мелочи».

Они встали в очередь, чтобы пройти мимо посла и его супруги. Стоявшая сзади Сабины пожилая женщина лет шестидесяти достаточно громко сказала:

— Здравствуй, дорогая девочка. Я думала, что ты еще в Германии.

Сабина обернулась.

— Эльза Михайловна, добрый вечер. А я думала, что вы все еще в Швейцарии.

— Я уже четыре месяца сижу в Москве, — то ли пожаловалась, то ли сообщила пожилая сплетница, — у нас столько новостей. Ты, наверно, слышала, что Симочка выходит замуж…

— Нет, — ответила Сабина.