Мечта дилетантов

— Пока не знаем. Но подозреваем, что это мог сделать тот самый человек, который в течение последних месяцев так успешно подставлял Паушкина под гнев вашего супруга и решил избавиться от такого опасного свидетеля, как Радик Файзулин.

— Вы намекаете на кого-то конкретно?

— Я думал, что вы подскажете мне имя этого человека.

— Откуда мне знать? — разозлилась она. — Откуда я могу знать имя убийцы? Вы напрасно ко мне пришли. Я ничего не знаю и не хочу знать. Ни о Радике, ни о других безобразиях в «Универсале». Очень сожалею, что там создалась такая ситуация, когда прямо в банке могут убить человека. Но если вице-президент становится убийцей, то ничего удивительного, что кто-то из его сотрудников решает последовать его примеру.

Она говорила так, словно «вице-президент» был чужим человеком, до которого ей не было никакого дела. И она сама назвала его убийцей. Почувствовав, что допустила тактическую ошибку, она быстро сменила тон.

— Как его могли убить? Там повсюду стоят камеры, — нервно спросила Алдона.

— На лестнице нет камер. Именно там его и толкнули.

— Бедный Радик. Он был таким хорошим парнем. Один раз даже приходил к нам, учил меня, как нужно правильно обращаться с компьютером. Несчастный мальчик.

Похоже, что она уже сожалела о вырвавшейся у нее фразе. И теперь пыталась сгладить впечатление от слова «убийца».

— Поэтому я и пришел к вам, — сказал Дронго, — если вы что-то знаете, то сейчас самое время мне все рассказать. Иначе потом может быть поздно. Вы меня понимаете?

— Понимаю, — кивнула она, — а Абасова действительно могут посадить?

— Боюсь, что ему дадут пожизненное заключение, если мы не сможем доказать, что он действовал в состоянии аффекта. Но для этого в суде придется рассказать о ваших прежних встречах.

— Никогда, — выпрямилась Алдона, — только этого не хватает, чтобы меня позорили в суде. И мое имя будет стоять рядом с именем этого ничтожного Паушкина. Потом я никогда не отмоюсь от такого позора.

— Тогда ваш супруг обречен.

— Можно найти другие методы. Дать взятку судье или прокурору. Не обязательно позорить меня, чтобы вытащить оттуда Абасова.

— Эти времена уже давно прошли, — возразил Дронго, — сейчас нельзя так просто заплатить судье. Это уже коррупция, с которой начали бескомпромиссно бороться. Ничего не получится.

— Деньги всем нужны, — цинично заявила Алдона, — если понадобится, дадим сто тысяч или двести. Но вытащим Абасова.

— Я этого сделать не смогу.

— Вам легче меня опозорить, чем дать деньги прокурору. Какой же вы адвокат? Значит, вы не сможете вытащить Абасова из тюрьмы. Я вас правильно поняла?

— Почти. Без вашей помощи не смогу.

— Уходите, — гневно поднялась она, — я не хочу с вами больше разговаривать.

Оба бульдога поднялись следом за ней. И оба одновременно зарычали.

— Мы не сможем его спасти, если вы этого сами не захотите, — попытался в последний раз объяснить Дронго, поднимаясь из кресла.

— Я очень хочу его спасти. Но если я правильно вас поняла, он попал в тюрьму, спасая свою честь. И мою честь тоже. Тогда почему вы хотите растоптать мою честь в суде? Кто вам дал это право? И вы думаете, что Абасов согласится на такую сделку? Опозорить его жену, чтобы спасти мужа? Никогда в жизни. У этих черномазых своя логика, — она так увлеклась, что даже не заметила, как назвала своего мужа и его родственников «черномазыми».

Дронго понимающе усмехнулся.

— Я тоже «черномазый», — заявил он женщине. — Боюсь, что вы действительно ничего не поняли. Уберите собак, чтобы я мог выйти.

— На место, — крикнула она обоим бульдогам, показывая в угол. Собаки неохотно подчинились.

— У меня случайно вырвалось это слово, — торопливо произнесла Алдона, — я нервничаю, вы должны меня понимать. Мой муж сидит в тюрьме, обвиняемый в чудовищном преступлении. Наше семейное будущее под вопросом. Поймите, что я в таком положении, — он отвернулась, словно собираясь заплакать.

— До свидания, — печально сказал он. Она не стала его провожать. Уходя, он оглянулся. Она сидела на диване и о чем-то размышляла. Было заметно, как она нервничает. Он подумал, что не сумел ее убедить. Дверь за ним захлопнулась. Нужно будет попытаться завтра еще раз с ней переговорить, подумал Дронго. Но почему она настроена столь бескомпромиссно? Почему не хочет выручить своего супруга, ведь, судя по ее словам, у нее ничего не было с этим Паушкиным с тех пор, как она уехала в Литву. Больше семнадцати лет прошло. Почему она так нервничает?

Почему она не сказала следователю всей правды. Стоп. А каким образом она оказалась в отеле? Значит, кто-то ее туда пригласил. Совпадения исключены. Ее пригласил человек, который знал о возможных наблюдателях. И сознательно подставил ее под гнев мужа. Остается узнать имя этого человека. Но она так не хотела ничего рассказывать.