Мечом раздвину рубежи

— Мысль дельная, но в этом случае потребуются уже два верных купца, причем движущихся с караванами навстречу друг другу. Впрочем, почему полонянку должен продавать именно купец? Разве славянок не захватывают в полон кочевники, нападающие на русское порубежье? Раз так, то они могут предложить караванщикам купить у них добычу, в том числе и красивую полонянку. А степняков среди моих казаков сколь угодно и на любой вкус: хазары и буртасы, берендеи и булгары, черные клобуки и печенеги. Отберу из них десяток, они встретят моего друга купца близ одной из караванных стоянок и предложат среди разного товара и твою сестру. Хотели, мол, сбыть захваченную на Руси добычу в Итиль-келе, но ежели что из товара пришлось караванщикам по вкусу, то готовы продать приглянувшееся им… Вот и выход из нашего положения с гонцом.

— Выход-то выход, только мы не подумали вот о чем. Караваны движутся медленно, а весть на Русь надобно передать как можно быстрее.

— Я подумал об этом, — возразил Казак. — Степь перекрыта вражьими дозорами от Итиль-реки до Саркела, а от Саркела путь на Русь свободен. Твоей сеете с караваном следует добраться лишь до берегов Саркела, а оттуда она помчится на Русь на лучшем скакуне. Скажем, ей удастся сбежать от купца с помощью влюбившегося в нее караванного стражника. В этом случае и успех побега будет выглядеть правдоподобно, и стражник станет ей надежным спутником и защитником в дороге. А верные стражники, как и прочая челядь, имеются при каждом купце.

— По-моему, ничего лучшего, чем выдать мою сестру за полонянку и отправить ее с купеческим караваном к Саркел-реке, нам не придумать, — сказал Микула. — Однако делать это нужно спешно, не теряя ни минуты.

— Само собой, — согласился Казак. — Я сегодня же велю разузнать, кто из моих друзей-купцов следует в сторону Саркел-реки, и этой же ночью отправлю полусотню всадников за твоей сестрой. Так что уже через день-два она может быть в пути на Русь.

— Атаман, я рассказывал, что за мной с сотником была погоня, которую мы навсегда оставили в пещере под каменным завалом, — проговорил Сарыч. — Но все ли стражники залезли под землю — неизвестно, ведь кто-то из них должен был остаться стеречь лошадей. Посему не исключено, что уцелевшие могли привести к лазу подмогу и устроить в нем засаду. Было бы нелишним проверить и сам лаз, и вход в него со стороны оврага. Тем более что через лаз пролегает кратчайший путь с Зеленого острова к месту, где нас будут ждать дружинники Микулы, и мы с ним воспользуемся лазом еще раз при возвращении к Итиль-реке.

— Но лаз пригоден только для пешего, а мы будем возвращаться конными, — заметил Микула.

— Ну и что? Доедем к лазу на лошадях, оставим их у входа, а в овраге вновь пересядем на коней, с которыми нас будут поджидать отправленные для проверки лаза казаки. Выбрав этот путь, а не объездную дорогу по долине Злых духов, мы сбережем два-три часа для отдыха. Ведь после ночи в реке и дня под степным солнцем и среди песчаных смерчей в долине Злых духов он нам не помешает?

— Конечно. Но, прежде чем соваться в лаз, надобно быть уверенным, что не сложим зазря головы.

— Хорошо, я вышлю казаков для проверки лаза, и ежели в нем либо поблизости будут стражники, им крепко не поздоровится, — сказал Казак. — Десяток казаков останется в овраге охранять лаз от новых незваных пришельцев, с ними будут лошади для вас. О гонце на Русь обговорено все?

— Пожалуй, да, — ответил Микула. — А вторая просьба великого князя к тебе, атаман, такая: не согласишься ли ты помочь нам пробиться через степь к Саркел-реке? Казаки у тебя рубаки лихие, в степи им ведома каждая стежка, и они могли бы нам крепко пособить, нападая ночами на буртасов и не давая покоя ни им, ни их лошадям. А великий князь не остался бы в долгу и рассчитался с тобой и казаками по вашему усмотрению со всей щедростью души.

Казак вздохнул, невесело усмехнулся: