Мечом раздвину рубежи

— Во-первых, отправив весточку на Русь, запросить подмоги и указать, где она должна поджидать нас у Саркел-реки. Тогда нам придется пробиваться самим лишь к этому месту, а переправляться через реку и следовать дальше на Русь нам поможет конница воеводы Ярополка. Во-вторых, в борьбе с буртасами и булгарами надобно не только обороняться, но и нападать на них, поставив степняков в равные с нами условия. Во всем этом нам помогут он и его братья-казаки, — указал Микула на Сарыча.

— Ты предлагаешь воспользоваться помощью степных разбойников? — спросил Игорь. — А почему бы и нет, ежели им хорошо заплатить? Они прекрасно знают окрестные места, дороги до Саркел-реки и за ней, поэтому им вполне по силам доставить весточку о нас русским порубежникам. Но чем они могут помочь нам в борьбе с буртасами и булгарами? Своими двумя-тремя сотнями мечей они мало чем облегчат наше положение.

— Великий князь, дозволь на твой последний вопрос ответить мне, — вступил в разговор Сарыч. — Ты не веришь, что две-три сотни казачьих мечей могут быть тебе существенной подмогой? Напрасно, ибо все зависит от того, как их использовать. Ежели влить их в свое войско и заставить сражаться со степняками в чистом поле — да, цена им невелика. Но если казаки станут делать ночные набеги на вражий стан, будоражить его, не давая степнякам всю ночь ни сна, ни отдыха, я хотел бы посмотреть, какими они будут воинами днем. А если совершать ночью наскоки и на их табуны, распугивая и разгоняя их далеко по степи, то грош цена всаднику на голодном, сонном, едва волочащем от усталости ноги коне. А уж устраивать ночные набеги на вражьи становища, а тем паче на отпущенные в ночное табуны, мы, каза-ченьки, можем, как никто другой. Теперь подумай, великий князь, стоит ли тебе отказываться от нашей помощи?

— Сарыч сказал тебе не все, — заговорил Бразд, едва умолк казак. — Да, две-три сотни казаков могут устраивать ночные переполохи в неприятельском стане и не давать заодно отдыха их лошадям. Но ежели усилить казаков тремя-четырьмя сотнями наших дружинников, тоже посаженными на лошадей, буртасам можно принести гораздо больше вреда. Шесть-семь сотен чужих воинов, затаившихся за твоей спиной и могущих каждый миг в любом месте нанести неожиданный удар — это страшная угроза, особливо ночью. Поэтому я не отказался бы от казачьей помощи, а постарался бы употребить ее с наибольшей пользой для себя.

— Да разве я отказываюсь от нее?! — воскликнул Игорь. — Я просто не пойму одного — как они помогут нам отправить гонца на Русь, как умудрятся получить в подмогу себе наших дружинников, дабы сообща нападать ночью на степняков, ежели мы в ладьях посреди Итиль-реки, они невесть где в степных оврагах и подземных лазах, а между ними и нами неусыпные буртасские дозоры? Ведь они неотступно следуют за нами по обоим берегам, наблюдают за ладьями днем и ночью. Разве не пытались мы трижды высадиться ночью на берег, чтобы отправить гонца на Русь? И хотя каждый раз выбирали для этого самые глухие места, где лесная чаща вплотную подходит к реке, все три раза мы обнаруживали поджидавшие нас засады и после боя возвращались ни с чем. Прежде чем тешить себя сладостной мыслью о казачьей помощи, надобно придумать, как связаться с ними.

— Уже придумали, — ответил Бразд. — И как связаться с казаками в долине Злых духов, и как отправить к ним нашего гонца на русское порубежье и несколько сотен дружинников.

— Как?

— Каждый день у нас умирает несколько раненых и больных. Что делаем мы с их телами? Пристаем к берегу, где нет вражьего войска и с которого следят за нами лишь его дозоры, и предаем тела священному огню погребального костра. Причем огню предаются вместе тела русичей и викингов, поскольку души тех и других возносятся на Небо одинаково — с дымом священного костра. Разница лишь в том, что души русичей провожает к Перуну жрец-славянин, а души викингов — варяжский дротт. А ведь у викингов есть стародавний обычай проводов погибших воинов, который до сей поры не забыт ими. Почему бы ярлу Эрику не вспомнить о нем? Тем паче что и мы, русичи, используем этот способ прощания с мертвыми во время морских походов, когда поблизости нет места для погребального костра.

— Ты говоришь о сжигании мертвых воинов в ладьях прямо на воде? — спросил Игорь. — Я хорошо знаю этот обычай и сам сталкивался с ним в морском походе князя Олега на Царьград. Но зачем пользоваться этим способом сейчас, когда можно разложить костер на берегу и завершить уход погибших воинов на Небо тризной, которую невозможно свершить на воде в ладьях?

— Затем, что горящие ладьи сослужат последнюю службу не только покоящимся на них мертвым воинам, но и живым. Тем, что, находясь в воде, смогут с их помощью проплыть мимо вражеских дозоров и ступить на берег там, где их не ждут степняки.