Мечом и сердцем

Альта вернулась через десять минут. Всё это время я занимался подготовкой кареты, выпрашивал у Натана воина для сопровождения и готовился морально к разговору с возлюбленной. Разговор начался, стоило только ей появиться в зоне видимости.

"Я, конечно, не хочу влезать в ваши семейные разборки, но ты не находишь, что ведёшь себя с сестрой слишком грубо? Альты так себя друг с другом не ведут".

"Я веду себя с ней так, как вели себя со мной и как я привык вести себя с солдатами. Извини, по-другому я не умею".

"Вереск, мне сложно давать тебе советы, я даже поняла бы твоё поведение, если бы ты так повёл себя с чужим человеком. Но сестра... У нас не принято грубо наказывать провинившихся альт. Они обычно сами понимают, что виноваты, чувствуют укор со стороны сестёр, и поэтому сами сильно переживают своё поведение, стараются исправиться. С ними достаточно просто обменяться чувственными образами, поговорить, чтобы просто показать, что они сделали не так и как им следует поступать впредь. Ты же устроил настоящую психологическую экзекуцию. Неужели ты считаешь, что поступил правильно?" - не желала сдаваться возмущённая альта. Она сверлила меня крайне неприятным взглядом, в котором переплелись укор и разочарование. Но её слова заставили меня сильно задуматься.

"Хорошо, давай подумаем вместе над моим поведением и поведением Рыси. Скажи, Виктория, ты видела в моей душе сладострастие от издевательств над Рысей, или даже просто самодовольство или отголосок радости от содеянного?"

"Нет. Тебе было неприятно делать то, что ты делал. Но ты не ответил на мой вопрос".

"Извини, теперь моя очередь изъясняться иносказательно. Она - воин, по крайней мере, страстно желает им стать. Ответственность перед родом, командиром или императором - один из важнейших штрихов пути воина. Ты - альта, но даже когда ты спишь со мной, всё равно остаёшься на стороже, либо тебя кто-то страхует".

"Откуда ты знаешь?"

"Догадался. Так вот, страховать Рысю или Натана некому. За ними стоит весь род. Сегодня она не просто ошиблась, она поставила под удар всех своих близких. Когда воин стоит в карауле, он должен там дневать и ночевать. У нас на границе за её сегодняшний проступок с ней сделали бы такое, что моё наказание показалось бы простым поглаживанием по головке. Это одна сторона медали. С другой стороны, существуют своеобразные правила воспитания в армии, и появились они отнюдь не из-за плохих и жестоких ветеранов, желающих поиздеваться над молодёжью, а из-за пустой головы и излишнего гонора у этой самой молодёжи. Молодой воин всегда познаёт свои ошибки через наказание, учится через наказание, ибо до молодой и буйной головы иначе просто не доходит. Более того, наказание важно не само по себе, а как часть давления на психику молодого, чтобы он в полной мере прочувствовал свою вину, укор товарищей, прочувствовал через собственную физическую и душевную боль. Эта боль навсегда должна оставить в нём след; след настолько сильный, чтобы он не захотел испытывать её вновь в похожей ситуации, чтобы страх перед этой болью не давал спать или нормально развлекаться в том же карауле. Люди не чувствуют друг друга так, как чувствуют альты, их чувства грубее, поэтому, чтобы достучаться до них, приходится не просто объяснять, но сильно давить", - в глубокой задумчивости я впервые пытался чётко сформулировать то, с чем обычно сталкивался на практике, действуя без лишних рассуждений. - "И кроме обучения... Помнишь, ты мне рассказывала про зубастиков, как они испытывают человека на прочность, подчиняют или подчиняются? Так вот, наказание - это ещё и расстановка воинов в иерархии: молодому сразу показывают его место. Понимаю, тебе сложно всё это прочувствовать, ведь ты никогда не служила в человеческой армии, но понимать головой то, о чём я говорю, должна. Наконец, есть ещё одно - отношения в роде. Мне искренне жаль, что так приходится обходиться со своей собственной сестрой, но воспитание в роде строится отнюдь не на взаимной любви и заботе, как у альт. Я даже полагаю, что с чужой леди вёл бы себя совсем иначе, чем со своей собственной сестрой. Неприятно это признавать, да и не задумывался я раньше как-то об этом. Ладно. В общем, мне просто некогда нянчиться с Рысей; раз решила быть воином и попросила в этом помочь, она получит и то, и другое. Она должна очень хорошо прочувствовать дисциплину, ответственность и чувство долга, прочувствовать через наказание и психологическое давление; иного пути быстро вправить ей мозги я не вижу".

"Значит, ваша хвалёная армейская дисциплина зиждется на столь простых вещах? Это похоже на дрессировку животных; ты был прав, приводя пример с зубастиком. Ладно, пока закончим этот разговор, мне нужно обдумать твои слова. Смотрю, карета уже готова?"

"Да. Не хватает только Рыси".

"Она разговаривает с Натаном. Сейчас придёт".