Мечи Марса

Землянин, наконец-то начал понимать, откуда взялся этот жуткий лес. Залив Шараана не всегда был заливом. Раньше это была богатая плодородная долина с громадным городом… Уцелел только замок Лхари.

Колонны рабов, подгоняемые надсмотрщиками, вооруженными небольшими черными предметами вроде того, каким пользовался Эджил, вышли на широкую площадь, дальний конец которой терялся в багровом сумраке, и Старк увидел развалины.

В центре площади рухнуло громадное здание. Единственная неопрятная вещь в городе — огромная гора обломков в окружении мрачных храмов.

Надсмотрщики приблизились, послышались глухие удары. Старк наконец-то понял, зачем их пригнали в это гиблое место; рабы расчищали площадь от обломков упавшего здания.

— Шестнадцать лет люди работают и умирают здесь, — шепнул ему Хильви, — а работа еще и наполовину не сделана. Зачем вообще она нужна Лхари? Я тебе скажу — они безумны!

Это действительно казалось безумием: таскать камни в мертвом городе на дне моря.

Откуда-то появился надсмотрщик. Он грубо толкнул Старка к тачке, нагруженной битым камнем. Глаза землянина злобно сверкнули, но Хильви резко сказал:

— Иди! Или ты опять хочешь валяться па каменном полу?

Старк сумрачно посмотрел на оружие в руках надсмотрщика и неохотно направился к тачке. Так началось его рабство.

Это была страшная жизнь.

Старк работал вместе с другими рабами. Они перетаскивали громадные каменные блоки, считая бесконечную изнуряющую работу — «днем», а короткий мучительный сон — «ночью», и каждый день Эджил или его брат Конд приходили посмотреть, как идет работа.

Треон тоже проводил здесь много времени. Он неуклюже, по-крабьи, взбирался на большой черный камень и молча наблюдал за Старком. В его терпении было что-то страшное, словно он ожидал конца света, который задерживался, но был по-прежнему неминуем.

Иногда появлялась Варра. Загадочно улыбаясь, она не сводила глаз с высокого смуглого землянина, и в ее взгляде было что-то такое, что тревожило его кровь.

Однажды «ночью», когда рабы уже засыпали, Зерит тихо подошла и уселась на корточки у его изголовья.

Старк приподнялся.

— Что тебя тревожит, сестренка?

Ее широко открытые глаза были затуманены страхом.

— Не мое дело давать тебе советы. Я понимаю, что это глупо. Но женщина Лхари…

— Что?

— Она следит за тобой. Все время следит! Лорд Эджил взбешен, и это принесет тебе только зло. Я знаю!

— Мне кажется, — спокойно сказал Старк, — что Лхари уже сделали нам столько зла, сколько могли.

— Нет, — со странной мудростью ответила Зерит, — сердца наши еще чисты.

Старк улыбнулся и нежно поцеловал ее.

— Я буду осторожен, сестренка.

Зерит вдруг крепко прижалась к нему. Лицо Старка стало серьезным. Он неловко погладил девушку, но она отстранилась, отошла к своей подстилке и свернулась на ней, закрыв лицо руками.

Старк лег. Сердце его было печально…

Красный туман разрушает мозг — теперь землянин знал это. Атмосфера морского дна медленно убивала создания, дышащие воздухом.

— Здесь есть граница, — торопливо рассказывал ему Хильви. — Внутри которой мы имеем право ходить, если после работы у нас есть силы и желание, но выйти за нее мы не можем. Пробиться через барьер нельзя. Я не знаю, как они это делают, но когда кто-нибудь из рабов приближается к барьеру, его ошейник начинает сверкать и раб падает. Я сам пытался, так что знаю. Наполовину парализованный отползаешь назад, но если ты спятил, как Тобал, то лезешь дальше, заряд барьера усиливается…

Он сделал руками рубящее движение.

Старк кивнул. Он не стал объяснять, что вероятнее всего ошейник действует как проводник, возможно, тех же самых лучей, что генерирует оружие.

Граница охватывала достаточно большую территорию. Она шла вокруг города, захватывая порядочный кусок леса за ним, однако среди деревьев раба легко могли обнаружить, используя слабый парализующий луч, а наказание было таким, что лишь у очень немногих хватало дурости играть в подобные игры.

Поверхность, разумеется, была полностью под запретом. Единственным неохраняемым местом являлся остров, на котором была центральная энергетическая станция — рабам иногда разрешалось приходить туда по ночам, так как Лхари решили, что они работают лучше, если иной раз подышат свежим воздухом и посмотрят на небо.

Старк уже не раз совершал это паломничество с другими рабами: они поднимались из красных глубин сквозь облака малиновых искр и мрачных пятен, похожих на лужи крови — компания белых призраков, встающая из могил, чтобы вкусить немного утраченного ими мира.

Они так уставали, что у них едва хватало сил вернуться в барак, но, тем не менее, спешили на остров, чтобы пройтись по земле, избавиться от этой вечной малиновой дымки и постоянной тяжести в груди, увидеть жаркую синюю ночь Венеры и вдохнуть аромат цветов, принесенный ветром… Они пели там, жадно вглядываясь сквозь туман в сторону берега, которого им не суждено было больше увидеть — именно это пение слышал землянин, когда они плыли на корабле — бессловесный крик скорби и утраты.