Меченый

Лиша швырнула ему в лицо горсть ослепляющего порошка Бруны. Гаред умолк на полуслове, машинально вдохнул открытым ртом и заблажил. Порошок обжег глаза и горло, пазухи забились, кожу словно обварило кипятком. Дровосек съехал с Марика и покатился по земле, задыхаясь и царапая себе лицо.

Лиша знала, что переборщила с порошком. В большинстве случаев довольно щепотки, а от целой горсти можно умереть, задохнуться собственной мокротой.

Травница нахмурилась, протиснулась мимо зевак, схватила ведро, в котором Стефни мыла картошку, и окатила Гареда водой. Корчиться он перестал, но прозреет только через несколько часов. Лиша не хотела довести его до смерти.

— Наши клятвы расторгнуты, — заявила она, — раз и навсегда. Я никогда не стану твоей женой, даже если мне придется умереть одинокой и сморщенной! Да я лучше за подземника выйду!

Гаред застонал. Не похоже было, что он услышал.

Лиша подошла к Марику, опустилась на колени и помогла ему сесть. Промокнула кровь чистым платком. Лицо вестника уже распухло и налилось синяками.

— Ну что, мы ему показали? — хохотнул Марик и поморщился от боли.

Лиша смочила платок самогоном, который Смитт варил в погребе. Марик аж задохнулся.

— Так тебе и надо. Мог бы уклониться от драки и должен был, даже если бы мог победить. Мне не нужна твоя защита, и если ты думаешь, что лучший способ завоевать сердце травницы — устроить драку, то у тебя не больше шансов, чем у городской шпаны.

— Он первый начал! — возразил Марик.

— Мастер Марик, вы меня разочаровали. Я думала, вестники умнее.

Марик опустил глаза.

— Отведите его в комнату у Смитта, — приказала Лиша зевакам, и те мгновенно повиновались. В Лесорубовой Лощине мало кто хотел ей перечить.

Травница повернулась к вестнику.

— Встанешь с кровати до завтрашнего утра — узнаю и устрою головомойку.

Марик слабо улыбнулся, и мужчины повели его прочь.

— Потрясающе! — выдохнула Мэйри, когда Лиша вернулась за своей корзинкой с травами.

— Ерунда. Надо было прекратить эти глупости, — отрезала Лиша.

— Ерунда? Двое мужчин сцепились как дикие звери, а ты остановила их горсточкой трав!

— Навредить травами легко. — Лиша удивилась, когда с ее губ сорвались слова Бруны. — Вылечить намного труднее.

* * *

Солнце давно перевалило за полдень, когда Лиша завершила обход и вернулась в хижину.

— Как там дети? — спросила Бруна, когда Лиша поставила корзинку.

Девушка улыбнулась. Для Бруны все жители Лесорубовой Лощины были ее детьми.

— Неплохо. — Она присела на низкий табурет рядом с креслом Бруны, чтобы древняя травница лучше слышала. — Суставы у Седого Йона болят, но душой он по-прежнему молод. Я дала ему свежую сладкую мазь. Смитт еще не встал с постели, но кашляет меньше. Думаю, худшее позади.

Она продолжила рассказывать об обходе. Старуха молча кивала. Бруна перебивала, если хотела что-то добавить, но в последнее время это случалось все реже.

— Это все? — спросила Бруна. — А как насчет утренней свары на рыночной площади, о которой мне рассказал малыш Кит?

— Идиотская выходка!

Бруна отмахнулась:

— Мальчишки есть мальчишки. Даже когда вырастают. Похоже, ты неплохо с ними справилась.

— Бруна, они могли поубивать друг друга!

— Пфф! Ты не первая хорошенькая мордашка, из-за которой дерутся мужчины. Хочешь верь, хочешь нет, но когда я была в твоем возрасте, из-за меня тоже переломали немало костей.

— Ты никогда не была в моем возрасте, — поддела ее Лиша. — Седой Йон говорит, что тебя звали каргой, когда он только учился ходить.

Бруна хмыкнула:

— Звали, звали. Но допрежь того у меня были такие же пышные и гладкие сиськи, как у тебя, и мужчины дрались, как подземники, чтобы их пососать.

Лиша пристально посмотрела на Бруну, пытаясь разглядеть под шелухой лет молодую женщину, но безуспешно. Даже с учетом преувеличений Бруне было никак не меньше сотни. Точный возраст она не называла и отговаривалась, будто перестала считать, разменяв век.

— В общем, лицо у Марика разнесло, но завтра он вполне может выступить в путь, — закончила Лиша.

— Ну и славно.

— Ты придумала, как вылечить мальца госпожи Джизелл?

— А что бы ты ей посоветовала?

— Понятия не имею.

— Неужели? Ну же, что бы ты посоветовала Джизелл на моем месте? Не притворяйся, будто не размышляла.

Лиша глубоко вдохнула.

— Думаю, чернокорень пошел мальчику не впрок, — ответила она. — Его надо отменить, кишки вскрыть и промыть. Разумеется, есть еще исходная болезнь. Жар и тошнота могут оказаться обычной простудой, но расширенные зрачки и рвота говорят о другом. Я бы предложила монастырник, лесные сережки и молотую гадючью кору с осторожным повышением дозы в течение хотя бы недели.

Бруна смерила ее долгим взглядом и кивнула:

— Собирай вещи и прощайся с друзьями. Ты сама посоветуешь это Джизелл.

Глава 14 Путь в Энджирс 326 п. в

Эрни заглядывал в хижину Бруны ежедневно, не делая исключений. В Лощине было шесть метчиков: и у каждого — по подмастерью, но Эрни никому не доверял благополучие дочери. Маленький бумажник был лучшим метчиком в Лесорубовой Лощине, и все это знали.