Меч Томаса

– Ну или какие-нибудь мавки. А может, и болотники, если такие еще остались. Они страсть как красивых любят. А ты у нас самая красивая.

– Мне страшно, – пискнула, Люсиль, ее теплая грудь еще сильнее прижалась к спине Олега.

– Сам боюсь, – ответил он.

– Может, вернемся? – снова слабо раздался ее голосок. – Обойдем как-нибудь?

Олег выдохнул, отплевываясь от светлячка, настырно мостящегося ему на губу.

– Поздно. И некогда. Не успеем – все падет прахом.

– Ну почему нам теперь надо торопиться? – захныкала Люсиль. – Пока я тебе не сказала про этот Меч, ты зачем-то лежал на лавке и знать о нем не знал. А теперь гонишь через болото.

Олег многозначительно и тяжело произнес:

– Знал. Всегда знал…

Силуэт Савмака впереди идет, раскачиваясь, как разбуженный медведь, и протаптывает в мягкой почве путь. Моховой настил под ними качается, ноги ступают мягко, но если он выдержит ратника, значит, и Олег с Люсиль пройдут.

– А мне бабка рассказывала, – начал Савмак, пыхтя и сопя, словно лось, – что кикиморы красивыми девками оборачиваются и честных людей в топи заманивают.

Люсиль за спиной Олега охнула, она так и шла, прижавшись к нему всем телом.

– Не к ночи о них вспоминать, – суеверно прошептала она.

Олег кивнул.

– И то верно, – согласился он. – У нас своя кикимора. Сама кикимористая и красивая. Вон как в спину вцепилась. Покрепче мавки.

Савмак хохотнул угрюмо и сказал:

– Пастор, я, конечно, понимаю, у тебя духовность. А духовность твоя может огонь разжечь? А то ни зги не видно. Иду как слепой. Того глядишь – нырну с головой, а ты, не осерчай, хоть и мощный пастор, но я тяжелый. Не вытянешь – утопну.

Эти топи Олег помнил еще с тех пор, когда болота здесь не было, а цвел обширный луг. Потом сдвинулась ось мироздания, воздух стал влажнее, а почва жирнее и пришел лес. Он разросся, как повилика в огороде нерадивой хозяйки. Воздух влажнел, дожди залили земли, а подземные реки набухли. Настало время болота. Однажды и оно уйдет в небытие, когда его воды иссохнут, а на этом месте родится что-то новое и нужное.

Остановившись, Олег кое-как просунул ладонь под лямку, потому что свободе заплечного мешка мешает повисшая на спине Люсиль. Свесив на плечо, достал небольшую масляную лампу и огниво, чиркнул пару раз. Веселые искры рассыпались во тьме, упав на фитиль, и он тут же засиял теплым ласковым светом, рассекая тьму и отгоняя ее подальше к кустам.

Савмак присвистнул.

– Так у тебя все это время лампа была? А чего мы в потемках тогда идем?

– Ты не спрашивал, – ответил Олег, пожав плечами.

Светильник мирно перекочевал в руки Савмака, тот ободрился, пошел быстрее. Все-таки свет дает человеку силы, и силы эти не только телесные, но и умственные. Олег может и в темноте думать, так даже лучше, если не засыпает, но простому люду нужен ориентир, маяк, который поведет сквозь тьму невежества. Олег вытер с лица капли тумана. Боги уже не могут вести за собой. Но какой-то путеводитель человечеству все-таки нужен.

– Ай! – раздался выкрик Савмака впереди.

В следующий момент его сияющая во тьме фигура с лампой нырнула под воду, а болото снова погрузилось во тьму. Позади жалобно взвизгнула Люсиль и вцепилась в Олега еще сильнее.

– Пусти, оба потонем, – крикнул Олег и с силой разжал девичьи руки на своем поясе.

Когда она со всхлипом отпрянула, рухнул на живот и подполз к краю мховой подушки.

– Держи за ноги, – приказал он. – Крепко держи. А то одна на болоте останешься.

Люсиль тихо заплакала, но позади чавкнуло, а затем волхв ощутил, как теплые пальцы обхватывают его щиколотки. Набрав в легкие побольше воздуха, он наполовину нырнул в черную муть. Холодная вода обожгла кожу, в носу засвербело, Олег выдул несколько воздушных пузырей из ноздрей и скривился. Глаза раскрывать без толку – в болоте темно, как в логове Ящера, а фитиль лампы погас, и волхв стал шарить руками в поисках Савмака.

Пальцы уцепились за что-то мягкое и лохматое, волхв, не раздумывая, вцепился и потянул на себя, дергая ногой и подавая сигнал Люсиль. Та с силой потащила Олега на сушу.

Вынырнув, он сделал глубокий вдох, болотный, но все же живительный воздух хлынул в легкие. Олег поднял у лица вытащенное и выругался:

– Тьфу!

Даже в темноте Олег понял, что вытянул из топи комок водорослей – листья мягкие, склизкие, как плоские слизни, мерзко чавкают под пальцами и пахнут тиной.

– Еще держи! – приказал он и снова нырнул.

Его мощный и решительный рывок обернулся тем, что хрупкие пальцы Люсиль не выдержали, бесшумно Олег соскользнул с мокрого мха в темные воды болота. Тьма и холод окутали со всех сторон, грудь сдавило, словно мрак ожил и наступает незримыми пятками на саму жизнь. Вода болот не такая, как в океане или реке. Там она движимая и живая, но здесь вязкая темнота и взвесь превратили ее в густой бульон. Он зовет стать его частью, превратиться в корягу или кочку, навсегда став неподвижным хранителем болота.

Олег шевельнул ногами. Вода пресная и плохо держит его крепкое тело, при этом любое шевеление утягивает ниже, а там неизвестно, есть ли дно, и если есть, то кто тут обитает.