Меч Шаннары

— Остановимся на ночлег через несколько часов, — объявил историк, собрав всех вокруг себя. — Но на рассвете я оставлю вас, хочу посмотреть, не ждет ли нас за горами Повелитель чародеев со своими шпионами. Когда мы переберемся через горы и пройдем через небольшой отрезок Анарских лесов, останется лишь пересечь равнины за Драконьими Зубами, у самого Паранора. И если обитатели Северных земель или их союзники перекрыли проход, я должен узнать об этом сейчас, чтобы быстро выбрать другой путь.

— Так ты пойдешь один? — спросил Балинор.

— Полагаю, нам всем будет лучше, если я пойду один. Мне опасность вряд ли угрожает, а у вас на счету будет каждый, когда вы снова доберетесь до лесов Среднего Анара. Отряды карликов наверняка будут следить за всеми перевалами в этих горах, чтобы вы не ушли отсюда живыми. Хендель сумеет провести вас через все западни не хуже меня, а я постараюсь перехватить вас где-нибудь по дороге до того, как вы выйдете на равнины.

— Каким путем ты пойдешь? — поинтересовался угрюмый гном.

— Надежнее всего через Нефритовый перевал. Я буду помечать путь обрывками ткани, мы уже делали так раньше. Красный означает опасность. Идите по белым лоскутам, и все будет хорошо. А теперь двинемся дальше, пока еще светло.

Они шли через Вольфсктааг, пока солнце не скрылось за краем гор на западе и толком разглядеть тропинку под ногами стало невозможно. Ночь была безлунная, только звезды тускло освещали неровную землю. Лагерь разбили под высоким зазубренным утесом; словно громадный клинок, рассекающий небо, он поднимался на несколько сотен футов. Место стоянки по краям закрывали высокие сосны, вплотную подходящие к полукружью скал, таким образом, путники были защищены со всех сторон. Костер вновь не разводили и ужин съели холодным. На ночь Хендель организовал постоянное дежурство, боясь оставлять отряд без дозора в таком недружелюбном месте. Каждый дежурил по очереди по несколько часов, пока остальные спали. После ужина разговоров почти не было, и утомленные долгим дневным переходом путники вскоре завернулись в одеяла и устроились на ночлег.

Ши вызвался караулить первым, по-прежнему чувствуя неловкость оттого, что другие ради него рискуют своими жизнями. Он больше не хотел оставаться безучастным наблюдателем. За последние два дня отношение Ши к походу в Паранор совершенно переменилось. Он начал сознавать, насколько важно вернуть меч, как сильно спасение жителей всех четырех земель от Повелителя чародеев зависит от этого оружия. Прежде он бежал, спасаясь от посланников Черепа и своих обязанностей наследника рода Шаннары. Теперь же он бежал навстречу еще большей опасности, чудовищная, не знающая границ сила ждала его впереди, и единственной его защитой была отвага этих семерых смертных. Но, даже сознавая все это, Ши прекрасно понимал, что отказаться от похода, утаить при себе то немногое, что он мог отдать, будет самым вероломным предательством своей крови, эльфийской и человеческой, малодушным отречением от гордости, какую он ощущал, отстаивая свободу и безопасность всех живущих. Даже если бы ему сказали, что их затея обречена на провал, он уже никогда бы не отступился от своих намерений, пусть и призрачной была надежда на успех.

Не заговаривая ни с кем, Алланон отвернулся и через считаные секунды уже спал. Два часа своего дежурства Ши смотрел на неподвижную спину историка, пока не появился Дьюрин и он не ушел спать. И только за полночь, когда проснулся Флик, чтобы заступить в караул, долговязое тело их командира чуть шевельнулось, Алланон поднялся одним плавным движением; лицо его скрывал большой черный капюшон, как и в тот вечер, когда Флик впервые повстречал его на дороге в Тенистый Дол. Минуту Алланон постоял, глядя на спящих и Флика, который неподвижно сидел на валуне на краю лагеря. Затем, без единого слова или жеста, он повернул на север, на тропинку, уводящую от лагеря, и исчез в черноте леса.