Меч Шаннары

Идти по равнине стало так же трудно, как и до начала бури. Твердая комковатая почва была усеяна острыми камнями, которые то и дело попадались под ноги. Спотыкаясь и падая, путники медленно продвигались вперед, не обращая внимания на синяки и ссадины. Неровная местность мешала держаться выбранного направления, и уж совсем невозможно было оценить, какое расстояние удалось преодолеть. В унылом однообразном пейзаже глазу было совершенно не за что зацепиться, и они не могли с уверенностью сказать, что не проходили в одном и том же месте дважды. Минуты текли мучительно медленно, а они так ничего и не находили. Влажность еще больше усилилась, и одежда измученных путников промокла насквозь. Они сняли плащи и привязали к дорожным мешкам до наступления ночи, когда снова похолодает.

— Вот здесь мы его видели в последний раз.

Тяжело дыша, Панамон застыл на вершине широкого холма, куда они только что забрались. Ши остановился рядом и недоверчиво огляделся. Все окрестные холмы были совершенно одинаковыми, если не считать небольших различий в размерах или очертаниях. Юноша с сомнением посмотрел вдаль. Он даже не мог с уверенностью сказать, откуда они пришли.

— Кельтсет, а что видишь ты? — спросил разбойник.

Скальный тролль неспешно прошелся по вершине, внимательно глядя под ноги, но дождь, разумеется, давно смыл все следы карлика. Еще несколько минут тролль бесшумно бродил среди камней, затем повернулся к товарищам и замотал головой. Испачканное землей лицо Панамона вспыхнуло от гнева.

— А я говорю, он был здесь. Надо пройти еще немного вперед.

Они молча пошли вперед, скатились с одного холма и вскарабкались на следующий. Больше они не спорили. Говорить было не о чем. Даже если Панамон ошибался, поиски пришлось бы продолжать. Прошел еще час, путники упрямо пробирались на север. Никаких следов беглеца по-прежнему не было. Постепенно Ши начал терять надежду. Невозможно было обследовать каждый кусочек бескрайней равнины; даже если Орл Фейн прошел всего в полусотне ярдов правее или левее от них, они никогда об этом не узнают. Быть может, несчастный карлик вместе с мечом давно погребен под толстым слоем грязи, намытым во время бури, но и эту тайну хранят безмолвные холмы.

Тело Ши ныло от постоянного напряжения, и он уже подумывал о коротком привале, чтобы еще раз обсудить, верное ли направление они выбрали. Не лучше ли свернуть на более ровную дорогу? Однако, взглянув на хмурое лицо Панамона, он благоразумно решил промолчать. Несколько дней назад он уже видел на лице разбойника такое выражение, когда тот в одиночку расправился с целым отрядом карликов. Охотничий азарт горел в темных глазах Панамона. Если он все же найдет карлика, горемыка может считать себя покойником. Ши невольно вздрогнул и отвел глаза.

Преодолев еще несколько холмов, они наконец обнаружили первую находку. С вершины небольшого пригорка острые глаза Кельтсета заметили чужеродный предмет, торчащий из слоя глины, на дне маленькой лощинки. Махнув товарищам, он торопливо скатился по склону каменистого холма, быстро побежал к оврагу и наклонился к земле. В руках у тролля подоспевшие Ши и Панамон увидели большой обрывок ткани, который оказался почти целым рукавом рубахи. Мгновение все молча смотрели на тряпку, потом Ши взглянул на Кельтсета, ожидая от него подтверждения, что это обрывок одежды именно Орла Фейна. Великан серьезно кивнул. Панамон с мрачной усмешкой поддел лоскут на острие своей пики.

— Вот и попался. Теперь не уйдет, голубчик.

Однако в тот день им не удалось настичь беглеца, не встретилось и других его следов. Даже в толстом слое глины не осталось ни одного отпечатка ног карлика. Несмотря на твердые заверения Панамона, Орл Фейн умудрился пройти по равнине в самое ненастье, не утонул и не завяз в глине. Дождь смыл все его следы, словно в насмешку, оставив на самом виду лишь оторванный рукав. Тряпку могло принести сюда потоком воды, поэтому определить, куда шел карлик, было совершенно невозможно. С приближением ночи на землю опустилась такая густая тьма, что путники не видели дальше собственного носа и с большой неохотой прервали поиски. Первым нес вахту Кельтсет, Панамон и Ши в изнеможении рухнули на землю, завернулись в непросохшие плащи, спасаясь от ночной прохлады, и уснули почти тотчас же.

Утро не заставило себя долго ждать и скоро вернулось уже знакомой серой дымкой. Этот день был не такой влажный, но и радости он принес не больше, чем предыдущий; солнце по-прежнему скрывалось в густом тумане, который недвижным маревом висел в воздухе. Та же зловещая тишина стояла вокруг, и путники чувствовали лишь невыносимое одиночество. Уныние бескрайней пустыни мало-помалу проникало и в души людей. В последние дни Ши стал более раздражительным и нетерпеливым, а обычно бодрый и говорливый Панамон Крил теперь угрюмо молчал. Лишь Кельтсет сохранил свою выдержку, и лицо его оставалось таким же спокойным и невозмутимым.