Меч королей

Пребывая в Беббанбурге, я редко носил Вздох Змея, но Осиное Жало висело у меня на бедре, и теперь я извлек короткий клинок и протянул эфесом вперед Вистану, потом уронил, и тот звякнул о плиты пола.

– Твой Бог сказал, что ты должен меня убить. Почему бы тебе не исполнить Его волю?

– Лорд… – протянул он и умолк.

– Ты заявил мне, что послан избавить мир от моего подлого существования. Тебе ведь известно, что меня называют Утредэрв?

– Да, лорд, – промолвил юнец почти шепотом.

– То есть Утредом, убийцей священников?

Вистан кивнул:

– Да, лорд.

– Мне доводилось убивать священников, – подтвердил я. – И монахов.

– Не преднамеренно, – вставила Эдит.

– И преднамеренно тоже, – возразил я. – Но чаще в гневе. – Я пожал плечами. – Расскажи, что еще тебе известно обо мне.

Вистан помедлил, потом собрался с духом.

– Что ты язычник и любишь войну. Что водишь дружбу с идолопоклонниками и подстрекаешь их! – выпалил он и снова умолк.

– Продолжай, – подбодрил его я.

– Люди говорят, что ты хочешь видеть Этельстана королем Уэссекса, потому что околдовал его. Что ты воспользуешься им, дабы взойти на трон самому!

– Это все? – Я хмыкнул.

Прежде парень не глядел на меня, но теперь поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза:

– Еще говорят, что ты убил Этельхельма Старшего и силой выдал его дочь за своего сына. Что ее изнасиловали! Здесь, в этой крепости! – На лице его проступил ужас, а в глазах слезы, и на удар сердца я подумал, что он схватит Осиное Жало.

Тут Эдит рассмеялась. Она ничего не говорила, только хохотала, и ее веселье явно сбило Вистана с толку. Эдит вопросительно посмотрела на меня, я кивнул. Понимая, что означает этот кивок, жена встала и вышла в овеянную ветром ночь. Пока она открывала и закрывала дверь, свечи затрепетали, но не погасли. Часовенку освещали только они, так что мы с Вистаном вели беседу почти в полной темноте.

– Редко выдается день без ветра, – размышлял я вполголоса. – Ветер и дождь, дождь и ветер – вот и вся погода в Беббанбурге.

Парень промолчал.

– Ну-ка расскажи мне, как именно убил я олдермена Этельхельма? – осведомился я, не меняя своего положения у стены часовни.

– Мне-то откуда знать?

– Что болтают о его смерти люди в Уэссексе? – спросил я, но не дождался ответа. – Ты ведь из Уэссекса?

– Да, лорд, – подтвердил он.

– Вот и расскажи, что народ в Уэссексе говорит про смерть олдермена Этельхельма.

– Судачат, что он был отравлен.

Я слегка улыбнулся:

– Языческим колдуном?

Юноша пожал плечами:

– Лорд, тебе лучше знать.

– Тогда, Вистан из Уэссекса, позволь мне поведать то, что я знаю. Я не убивал олдермена Этельхельма. Он умер от горячки, вопреки всем нашим стараниям вылечить его. Перед смертью олдермен причастился Святых Даров вашей церкви. Дочь Этельхельма присутствовала при его смерти, и никто не насиловал ее и не принуждал выходить за моего сына.

Вистан молчал. Свет больших свечей мерцал на стали Осиного Жала. Ночной ветер колыхал дверь часовни и гудел в крыше.

– Что тебе известно о принце Этельстане? – продолжил я.

– Что он незаконнорожденный, – ответил Вистан. – И хочет отобрать трон у Эльфверда.

– У Эльфверда, племянника нынешнего олдермена Этельхельма и второго по старшинству сына короля Эдуарда. Эдуард еще жив?

– Хвала Богу, да.

– Эльфверд второй его сын, и тем не менее ты утверждаешь, что он должен наследовать отцу.

– Лорд, он же этелинг.

– Этелингом считается старший сын, – напомнил я.

– В глазах Господа старший сын короля – это Эльфверд, – стоял на своем Вистан. – Потому что Этельстан бастард.

– Бастард… – повторил я.

– Да, лорд, – упрямо подтвердил юноша.

– Завтра я познакомлю тебя с отцом Кутбертом. Он тебе понравится! Я берегу его в этой крепости как зеницу ока, и знаешь почему? – Вистан помотал головой, и я продолжил: – Потому что много лет назад отец Кутберт имел неосторожность обвенчать молодого принца Эдуарда с хорошенькой девушкой из Кента, дочкой епископа. Девчонка та умерла во время родов, но произвела на свет двойняшек: Эдгит и Этельстана. Отец Кутберт свалял дурака, потому что у Эдуарда не было отцовского разрешения жениться. Тем не менее брак этот был совершен христианским священником в христианской церкви. И те, кто стремится оспорить право Этельстана на престол, наверняка попытались бы заставить отца Кутберта умолкнуть навеки. Вистан, его убили бы, чтобы правда никогда не вышла наружу. Вот почему я укрыл священника здесь, в этой крепости.

– Однако… – начал он, но снова не нашел слов.

Всю жизнь, то есть, по моим прикидкам, лет двадцать, ему в Уэссексе втолковывали, что Этельстан – бастард, а Эльфверд – законный наследник трона Эдуарда. Он верил в эту ложь, верил, что Этельстан был прижит от шлюхи, а теперь я разрушал его веру. Вистан чувствовал, что я говорю правду, но не хотел признавать этого, а потому молчал.

– И ты считаешь, что твой Бог послал тебя меня убить? – спросил я.

Он продолжал молчать, только смотрел на меч у ног.

Я рассмеялся.