Меч императора

Наутро Соболевский снова наведался в штаб, составил подробный отчет о встрече с Сошниковым, передал его в оперативную часть, справился, нет ли для него «почты». Дежурный, обрадованный тем, что не нужно разыскивать «московского полковника», вручил телеграмму, которая поступила час назад и только что была расшифрована. Соболевскому предписывалось ближайшим самолетом вылетать в Читу вместе с капитаном Никитиным. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что там Пу И, а он, вероятно, захотел, чтобы рядом находились офицеры, обещавшие ему безопасность. Тем более, что вместе с императором отправили, правда, другим самолетом и японских генералов.

Сделав в штабе необходимые отметки в командировочном предписании, Соболевский заехал в гостиницу, быстро собрал вещи и, сбежав по ступенькам вниз, уселся в поджидавший его «виллис».

– Куда теперь, товарищ полковник? – спросил Соболевского водитель, веснушчатый рядовой Леша.

– На аэродром, Алексей! И с ветерком давай! – бодро скомандовал Соболевский.

– Есть, с ветерком! С ветерком, это – хорошо, – вдавил педаль газа рядовой Леша. – С ветерком, это нам полезно!

– Э, товарищ рядовой, – всмотревшись пристально в лицо Алексея, – укоризненно заметил Соболевский. – Что праздновал, докладывай!

– Что, так видно? – огорчился водитель. – Да это все вчерашняя «змеёвка»! Мало что они её из рису гонят, так еще и гада туда живого засовывают.

– Ну, на счет живого гада, это ты не прав, – рассмеялся полковник. – Только меру знать надо! А вообще такая настойка очень даже полезная вещь. Потенцию повышает.

– Чего потенцию? – не понял Леша.

– Всего, рядовой, потенцию. И активность половую твою.

– Потенцию? Так она у меня и без змей за два года такая, драконовская! – грустно возразил Леша.

– Ничего, скоро демобилизуешься и домой вернешься во всеоружии, так сказать, – обнадежил его Соболевский.

* * *

Вместе с ними должны были лететь в Читу несколько человек, которые принимали участие в операции. Один из них был с чемоданом и к тому же в штатском.

– Все, закончилась моя командировка, теперь дома буду, – не без удовольствия и гордости сообщил он Соболевскому. – Завершив долгий путь, так хорошо оказаться дома.

– Владеете китайским? – поинтересовался Рудольф.

– Японским, а китайским – так себе.

«С японским долго тебе дома сидеть не придется, работы будет много», – прикинул Соболевский, но вслух ничего не сказал.

* * *

Через несколько дней, прожитых в Молоковке, впервые за последние годы Пу И не опасался за свою жизнь. Он понял, что сделал правильный выбор, когда показал взглядом советскому офицеру на аэродроме в Мукдене, что не хочет, чтобы его передали японцам.

Военный санаторий «Молоковка» находился километрах в двадцати от Читы. Сюда с военного аэродрома машинами доставили Пу И вместе со свитой. Место оказалось уединенным, можно сказать, глухим. Встречавший его офицер через переводчика торжественно объявил императору, что он арестован. «Ну, вот – еще раз!» – грустно подумал Пу И, кивнув в знак согласия. На самом деле офицер сообщил Пу И, что отныне тот под домашним арестом. Затем, уже не так торжественно, последовало странное предложение оправиться и выйти к обеду.

На столе было много блюд с незнакомой едой. Водка. Понять русских он еще не мог – прямо-таки какой-то торжественный банкет в честь приезда арестанта. В какой-то момент Пу даже решил, что здесь и будет конец его жизненного пути. Вежливо и осторожно отпив маленький глоточек предложенной водки, сдержался, чтобы с шумом не выдохнуть. Но рюмку отставил подальше, давая понять, что больше не будет. Приятное тепло расслабило. И теперь он начинал думать, что все не так уже плохо складывается. И сам жив, и свита, и жен обещали вскоре привезти.

Император решил опередить события и 3 сентября, удивленный, что его никто не допрашивает уже который день, попросил, чтобы советские офицеры выслушали его информацию. Собралось несколько человек, у всех офицерские погоны. Кто-то владел японским и русский майор удивился, что император не знает этого языка. Так что с китайского переводил молодой русский лейтенант, которому в помощь были выделены еще четверо – трое славянской внешности, а четвертый – китаец.

Переводчикам пришлось потрудиться – они не только переводили с китайского, но и записывали рассказ о событиях после 9 августа.

– То, что СССР вступил в войну с Японией, оказалось для нас огромной неожиданностью, – рассказывал Пу И.

Пу находился в Чанчуне в резиденции, когда вдруг появились самолеты – сначала они подумали, что это американцы, но разглядели красные звезды. На второй день, когда самолеты прилетели вновь, пришлось прятаться в убежище – русские ведь не могли сверху различить, где японские войска, а где император. После этого Пу И ложился спать одетым, в кармане постоянно был пистолет.