Читаем Меч и Цитадель полностью

Взявшись помогать Касдо в возне со ставнями, я повернулся спиной к Агии, а стало быть, и к ее ножу. Эта оплошность едва не стоила мне жизни, так как Агия не преминула броситься на меня, едва я поднял ставень. Да, согласно известной поговорке, женщина и портной острие держат книзу, однако Агия, будто заправский убийца, ударила острием вверх, чтоб наверняка вспороть кишки и достать до сердца. В последний миг развернувшись, я принял удар на ставень, и клинок, вогнанный между досками, блеснул сталью у самого моего носа.

Необычайная сила удара Агию и подвела. Рванув ставень вбок, я отшвырнул его в угол вместе с ее ножом. И Агия, и Касдо стрелой метнулись к нему. Агию я, ухватив за плечо, оттащил назад, а Касдо с размаху вставила ставень в окно – вместе с ножом, рукоятью наружу, навстречу надвигающейся грозе.

– Дура, – спокойно, будто смирившись с поражением, буркнула Агия. – Где твоя голова? Сама же вручаешь оружие тому, кого боишься.

– Ножи ему без надобности, – пояснила Касдо.

В доме стало темно: мрак разгоняли лишь рыжеватые отсветы пламени в очаге. Я огляделся вокруг в поисках свечи или фонаря, но ничего подходящего не нашел. Как выяснилось позже, скудный запас источников света хозяева отнесли на чердак. Снаружи сверкнула молния, окаймившая вспышками кромки ставней и вычертившая прерывистую ярко-белую линию у порога, под дверью. Лишь спустя некоторое время я понял, что линии следовало оказаться не прерывистой, а сплошной.

– Снаружи есть кто-то, – сказал я. – Стоит на крыльце.

Касдо кивнула.

– Вовремя я окна успела закрыть. Так рано он еще не появлялся. Наверное, гроза его разбудила.

– Но, может быть, это твой муж?

Прежде чем она успела ответить, снаружи снова раздался голос – все тот же, детский, тоньше даже, чем у мальчишки:

– Мама, открой! Впусти меня!

Пугающую неестественность в этих простых словах почувствовал даже я, знать не знавший, кем они произнесены. Да, может, голос и вправду был детским, но никак не голосом обыкновенного, человеческого ребенка.

– Мама, – настаивал он, – пусти, тут дождь начинается!

– Поднимемся лучше наверх, – сказала Касдо. – Если втащим лестницу за собой, нас ему не достать, даже если в дом проберется.

Я подошел к двери. Без вспышек молний ног существа, стоявшего на пороге, было не разглядеть, однако снаружи, сквозь стук дождя, явственно слышалось хриплое, медленное дыхание, а еще негромкий сухой скрежет, словно тварь, ждавшая там, в темноте, переминалась с ноги на ногу.

– Ваша работа? – спросил я Агию. – Еще одна Гефорова тварь?

Агия покачала головой, лихорадочно кося карими глазами то вправо, то влево:

– Нет. Они живут в этих горах сами по себе, и ты должен бы знать об этом куда лучше меня.

– Мама?

За этим последовало шарканье ног: похоже, тварь там, на крыльце, раздосадованная, отвернулась от двери. В одном из ставней зияла трещина, и я осторожно приник к ней глазом. Снаружи царила непроглядная тьма, и разглядеть мне не удалось ничего, однако из темноты донеслись мягкие, тяжелые шаги, точно такие же, какие мне доводилось порой слышать дома, за решетками подвальных амбразур Медвежьей Башни.

– Третьего дня он уволок Северу, – сказала Касдо, поднимая на ноги старика, но тот, не желая расставаться с теплом очага, повиновался ей неохотно. – Я настрого запретила им с Северианом в лес бегать, так он сюда, на поляну, вышел, этак за стражу до сумерек. С тех пор возвращается каждый вечер. Пес следа не брал, и нынче с утра Бекан пошел искать его сам.

К этому времени я уже догадался, о каком звере речь, хотя своими глазами подобных ему ни разу не видел.

– Значит, это альзабо? – сказал я. – Зверь, из чьей железы приготовляют тот самый аналептик?

– Верно, альзабо, – подтвердила Касдо, – а вот про аналептики мне ничего не известно.

Агия расхохоталась:

– Зато Севериану известно, да еще как! Он же отведал премудрости этого зверя и теперь носит с собою – в себе – свою возлюбленную! Воображаю, как эти двое шепчутся по ночам – в поту, в разгаре любовной страсти!

Ловко нырнув под мой удар, она загородилась от меня столом.

– Разве ты, Севериан, не рад, не счастлив оттого, что среди зверей, привезенных на Урд взамен истребленных нашими предками, оказались альзабо? Не будь на свете альзабо, ты потерял бы свою драгоценную Теклу навеки! Расскажи, расскажи-ка Касдо, как альзабо тебя осчастливили!

– Искренне сожалею о гибели твоей дочери, – сказал я Касдо, – и готов, если будет на то воля свыше, защитить твой дом от чудовища.

Мой меч стоял у стены, и, дабы продемонстрировать, что слова у меня не расходятся с делом, я потянулся к нему. Потянулся… и как раз вовремя: в тот же миг за дверью раздался новый голос, мужской:

– Отпирай, милая!

Мы с Агией, точно сговорившись, бросились к Касдо, однако остановить ее не успели. Стоило ей отодвинуть засов, дверь распахнулась настежь.

Перейти на страницу:

Похожие книги