Меч Аркаима

— В общем, всё понятно, потом разберётесь, куда и когда идти — прервал их Григорий Тарасович. — А вот гроза над нами мне не нравится!

Тут громыхнул гром так сильно, что все невольно пригнулись.

— Опять духи? — спросил Афанасий.

— Да!

— Но они нам позволили взять сокровища.

— Что удивительно!

— Я торжественно обещаю местным духам, что эти сокровища не будут переплавлены или проданы заграницу. Они останутся в России. Местные духи могут за ними последовать. Не привязаны же духи к одной местности?

— Да кто его знает? — сказал Пётр. — Может и привязаны. Возьмём, к примеру, собаку Баскервилей.

— Да ну тебя, Петь, скажешь, как в воду … Ну, не важно. К тому же мы им что-нибудь оставим: каски, спасжилеты, ножи. От бандитов, вон много чего осталось! Всё им оставим.

— Ну, попробуем, ладно, какой оборот — сказал Григорий Тарасович.

ГЛАВА 29

Клычгерий и Кацо шли огибая Акташ ориентируясь исключительно по его белой вершине, которая возвышалась над верхушками сосен и елей. Дорогу они не знали и, поэтому шли петляя — то натыкаясь на завалы из камней или брёвен, то река преграждала им путь, и приходилось искать переправу, то ещё чего-нибудь. Зато водки у них было семь литров. Они пили утром, в обед, вечером. Шли, обливаясь потом под рюкзаками, с туманом в голове, мало чего соображая от постоянного пьянства. Когда их было шестеро, и впереди маячили радостные надежды, воровской авторитет держал свою бригаду в кулаке и позволял пить только вечером. Сейчас всё рухнуло, их осталось двое и перспективы на успех были довольно туманны. Отсюда и пьянство! Страшно! Нет уверенности, что всё закончиться, как было задумано, пропало воровское счастье, фарта нет. Всё это очень угнетало, но водка позволяло ни о чём не думать. Так легче. Плохо было то, что при переправе на одной из речек, Кацо утопил свой рюкзак. Клычгерий злился, злился, да что поделаешь? По пьянее и не то бывает!

Переходили на другой берег по порогу, больше напоминающий маленький водопад. Всё было хорошо, Клычгерий перешёл благополучно. Кацо был уже на середине порога, как, толи его мотнуло в сторону, толи нога соскользнула с мокрого камня, он не удержал равновесия, взмахнул нелепо руками и плюхнулся в воду. Сразу же за порогом река вырыла глубокую, огромную яму — плёс. В неё и попал Кацо. Рюкзак тянул его на дно, он избавился от него под водой, вынырнул, забил руками, заорал. Клычгерий поймал его за руку, вытащил на берег. Грузин упал на землю, тяжело дышал, открыв рот, глаза у него были большие, выпученные от пережитого страха.

Они расположились на берегу речки, развели костёр, сушились.

— Как? Как ты шёл, слушай, по этим камням? Куда ступал, не видел, да? Как мог упасть? Пить не умеешь — не пей!

— Обидно говоришь, Герыч, честное слово! Вода! Камни скользкие! Если бы я рюкзак не скинул, я бы утонул!

— Лучше бы утонул! Как мы жить будем? Как?

У них осталось два килограмма риса, килограмм сушек и банка тушёнки, соль, пачка сахара и канистра пятилитровая великолепного армянского коньяка. Этим коньяком Клычгерий хотел отметить находку золота.

— И как мы будем с этим дальше? — возмущался карачаевец.

— Тиши! — предостерегающе поднял палец Кацо. — Слушай!

До их слуха донёсся глухой топот: «Ты-дых! Ты-дых!» Кто ударял по земле то ли лапами, то ли копытами. Они напряглись, Клычгерий подтянул к себе автомат.

Топот прекратился. На поляну выскочил заяц. Он удивлённо встал столбиком, свесил на брюшко передние лапки, косил глазом, насторожённо водил длинными ушами. И вдруг резко прыгнул в сторону, в кусты и всё стихло.

— Надо было стрелять — сказал Кацо.

— В кого? — удивился карачаевец.

— В зайца. Мясо бы было!

— Да он ещё там! — убеждённо сказал Клычгерий и бросился в кусты.

Но в кустах никого не было, или, по крайней мере, он никого не нашёл.

— Плохой из нас охотник, слушай!

Заночевать решили здесь у переправы под шум порога. Утром то реки поднялся туман. Всё в белой пелене.

— Может, не пойдём? — спросил Кацо.

— Посмотрим — неопределённо пробурчал Клычгерий.

Пока завтракали рисовой кашей на воде с сушками, и пили чай с сахаром и коньяком для вкуса, туман поредел, видимость улучшилась.

— Собираемся. Уходим.

— Ориентироваться как будем, Герыч?

— Как? Просто, слушай. Думаешь, Акташа в тумане не видно, то его и нет? Ошибаешься, дорогой. Есть! Он от нас слева, там восток.

— Почему?

— Потому, что эти горы, Урал, в смысле, хребты, конечно, тянутся строго с севера на юг, это тебе не Кавказ, слушай. Значит, река течёт на юго-запад, а нам туда, на юг — показал рукой направление карачаевец. — Всё понятно?

— Да.

И они двинулись по указанному Клычгерием направлению. Кацо нёс единственный оставшийся рюкзак, карачаевец отяготил себя автоматом. Шли часа полтора. Наткнулись на ельник, решили обойти его слева, наткнулись на стену.

— Это предгорье Акташа — сказал Клычгерий.