Меч Аркаима

— Будет риск — священник, золото — Христом!
Будет заваруха, в это уж поверьте!
В этом деле надобно держаться молодцом.
Два шажка, не больше, от Звезды до Смерти.
Там, где пахнет золотом, пахнет и свинцом!

(строки из рок-оперы А. Рыбникова и П. Грушко на стихи П. Неруды «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты»)

— К сожалению, это правда, батя — согласился Муса. — У Клычгерия автомат. Видел, нет? И огромное желание завладеть золотом. Для расширения бизнеса, на него он героин собирается покупать. Он считает, что это его добыча. Он драться будет.

— Кто бы сомневался!

— Ну вот! — влез Афоня. — А вы сомневаетесь: искать, не искать! А ваш Клыч, как его там, найдёт, купит героин и сколько жизней погубит?

— Да пусть не жрут это дерьмо и всё у них в порядке будет — поморщился Григорий Тарасович. — Кто неволит?

— С одной стороны, правильно — сказал Афанасий. — А с другой стороны — наркоманы редко бывают богатыми людьми. Что бы добыть на дозу они будут воровать, грабить и, даже, убивать. Или вы хотите позволить этому, как его, найти и забрать золото себе?

— Пусть сначала найдёт!

— Он за нами следить будет, — предположил Муса, — а как мы золото найдём, он начнёт действовать.

— Значить нам надо их найти раньше и ликвидировать.

— Это убить, что ли? — не поняла Наля.

— Можно и так сказать — подтвердил её отец. — Думаешь, лучше будет, если они нас ликвидируют?

— Нет — замотала головой девушка.

— Этот мир жесток, дочка. Или мы их или они нас. Или нам сдаться и уйти отсюда по добру, по здорову. И пускай они с золотом делают, что хотят.

— Нет, так тоже не надо — сказала Наля.

— А как надо? — и он посмотрел на Мусу и ребят.

— Как, как? Воевать с ними надо! — за всех ответил бывший пограничник. — Только надо подумать — как?

— Вот и я думаю. Трое на трое. Трое пойдут в поиск плюс Белка, четверо здесь останутся.

— Правильно, батя. Пойдём, ты, я и старший сержант. Остальные пусть здесь сидят.

— Это почему? — спросил Афоня.

— А что вам там делать? — ответил за Мусу Григорий Тарасович. — Мы люди военные, пусть даже и бывшие, а вы гражданские. Значить вам в тылу и находиться. Только уши не развешивать! Хоть одного человека в «секрет» выставить. Мало ли что!

— Это сделаем — сказал Мурад.

— Прекрасно. Тогда завтра рано утром выдвигаемся — подытожил разговор Григорий Тарасович.

ГЛАВА 22

Утром дела как-то не спорились: группа Григория Тарасовича никак не могла покинуть лагерь. Мешало то одно, то другое. Наконец собрались, сели на дорожку.

— Так что же всё-таки будем делать с твоими друзьями, старший сержант?

— Как что? — удивился Муса. — Ясное дело — что! Не надо, что бы они топтали эту землю. Какие сомнения, батя? Вчера же решили. Прощёный враг не будет другом!

— Это мудро! — согласился Григорий Тарасович.

— Это понятно! А сомнения, какие? Не по закону действуем? Много у нас в стране по закону действуют? А? Дочка твоя по закону в бандита стреляла? И убила его! Давай ОМОН вызовем! Откуда ОМОН будем звать?

— Из Перми.

— А почему не из Ивдели? — удивился Афоня.

— Другая область — пояснил Григорий Тарасович.

— Батя, ты же офицер — сказал Муса, — откуда такая не уверенность? Постарел что ли? Ну, будет тремя бандитами меньше на этой земле. Кому от этого плохо будет? А родное государство ничего не узнает, поэтому и не отблагодарит.

— Вот именно! Стар становлюсь, чай не мальчишка, какой ножиком махать, да глотки резать. А про дочку — правильно. Угрожал он ей или нет — никто не знает. Свидетелей то нет! А с нашими-то законами! Посадят и спрашивать не будут! Да и тебе спасибо не скажут. Да и Петру то же.

— Правильно говоришь! У нас на Кавказе есть обычай кровной мести! Знаешь, да?

— Да ты, что? — с иронией сказал Григорий Тарасович.

— Да! — серьёзно подтвердил Муса. — Есть! Как он со мной поступил? Как он хотел со мной поступить? А он мне родня! Пусть и дальняя. Он меня оскорбил! Он меня очень обидел! Ты не пойдёшь — я один пойду! У нас на Кавказе грубое слово сказать боишься, посмотреть косо на человека боишься! Вдруг обидишь? Из-за тебя кровная месть начнётся! Такая резня, что — о-о-о! Или старики решат, что ты не прав и отдадут на растерзание чужим! Джигиты, так я говорю? — Муса обратился к Мураду и Алиму.

Те утвердительно закивали головами.

— Вот! Тут я прав! На все сто! Я не отомщу, меня уважать не будут, я сам себя уважать не буду! Чести джигита лишусь!