Меч

Она не улыбнулась. Он уверен, что почувствовал бы это даже по телефону, но у него не было такого ощущения. Вместо этого он чувствовал, как она складывает воедино отдельные частицы, словно рисует между ними карту. Через несколько секунд она вздохнула и издала тот щелкающий звук в манере видящих.

— Скажи Балидору, что ему ещё не нужно меня убивать, — произнесла она с резкими нотками в голосе. — Я ещё не братаюсь с Дренгами.

— Ой, да брось. Мы беспокоимся, вот и всё, — он поколебался. — Ревик. Он хорошо с тобой обращается? Он так говорил…

— Я возвращаюсь, — перебила она. — Вернусь через несколько недель. Так что все могут расслабиться. Он отпускает меня.

— Отпускает тебя? — Джон не скрывал своего недоумения. — Ты была пленницей?

— …Единственная причина, почему я ещё не на самолёте — это потому что один из их самолётов ремонтируют. Другой, который они используют для регулярных перевозок, всё ещё в Восточной Европе. Но я вернусь. Так что расслабьтесь.

— Ага, — отозвался Джон. — Ладно, Эл.

Он покосился на Балидора и Касс. В их глазах виднелось раздражение, и до Джона дошло, что из его части разговора почти ничего невозможно было понять.

— Ага, — повторил он. — Я слышал об этом. О Восточной Европе, имею в виду. Работные лагеря рушатся? Вы, ребята, имеете к этому отношение?

— Я не могу обсуждать операции, Джон, — коротко ответила она. — Ты это знаешь.

— Ну, а почему ты возвращаешься? — спросил он. — Просто для визита?

— Нет, — сказала она. — Не для визита, Джон.

Её манера речи так походила на Ревиковскую, что это на мгновение выбило его из колеи.

Воцарилась тишина. Джон внезапно осознал, что она плачет.

— Иисусе… Эл. Что происходит?

— Я сейчас не могу об этом говорить. Вы увидите меня через две недели. Может, быстрее. Я позвоню вам, как только узнаю что-то более точное. Просто скажи им не стрелять в меня, когда я к вам доберусь.

— Элли, шесть месяцев не прошло.

— Ты хочешь сказать, что мне не дозволено вернуться? Ты бы предпочёл, чтобы я дольше не возвращалась?

Воцарилась тишина.

— Нет, — сказал он, покосившись на Балидора. — Я лишь имел в виду… Ревик тоже приедет?

Повисла очередная пауза.

Прежде чем он успел спросить её о чём-нибудь ещё, звонок оборвался.

Уставившись на чёрную трубку в своей руке, Джон посмотрел на остальных, будучи не в состоянии понять, что только что произошло.

* * *

Поначалу мы тронулись в путь по суше.

Узнав примерный план маршрута, я перезвонила Джону, используя тот же номер, с которого они звонили мне. Люди, наблюдавшие за коммуникационной консолью в лагере Восстания, сказали, что я могу звонить, когда захочу и кому захочу, но я знала, что линии прослушиваются.

К тому времени я превратилась во врага — для всех них, не только для Ревика.

Никто толком ничего не сказал мне, когда я уезжала.

Последние несколько недель я провела взаперти в комнате, которую ранее мы делили с Ревиком. Одна, конечно же. Я всё ещё могла заказывать еду. Я могла плавать, выходить в любые общие комнаты — не то чтобы мне это хотелось. Доступ ко всем каналам, кроме официальных, внезапно оборвался, как и мой доступ к конструкции и тем более к компьютерам, кроме базового сетевого интерфейса. Меня не выпускали за пределы жилой части лагеря.

Никто не потрудился объяснить, почему.

Опять-таки, объяснения не требовались.

В тот день, когда я наконец-то уехала, я сидела в задней части фургона с мешком на голове, пока мы прыгали по грязевым колеям. Вспомнив последний раз, когда я путешествовала таким образом, я невольно подумала, что в этот раз меня не будет ждать торт ко дню рождения.

В любом случае, до моего дня рождения ещё несколько месяцев.

Я изо всех сил старалась сосредоточиться на том, зачем я здесь, и что последует потом, но это было тяжело.

Нет, не тяжело. Практически невозможно, черт подери.

Когда я думала о том, что последует потом, я получала буквально пустоту.

В отличие от последнего раза, когда я путешествовала с чёрным мешком на голове, в этот раз на мне не было ошейника. Я чувствовала его здесь, сидящего рядом со мной.

Однако он не разговаривал со мной и не подпускал свой свет ко мне.

Такое чувство, будто я вновь сидела рядом с его трупом, только в этот раз это я хотела поговорить с ним, а не наоборот.

Подпрыгивая на грязевых колеях, я просто хотела, чтобы всё это закончилось.

Я хотела, чтобы всё это закончилось. Но я знала, что это никогда по-настоящему не закончится.

Глава 46 Трофеи войны

— Ты уверен, что она выбралась? — спросила Вой Пай.

Её голос звучал холодно.

Балидор на это не повёлся; он чувствовал предвкушение видящей даже через расстояние между ними, и вопреки металлическому звучанию неорганического передатчика. Он также ощущал активность позади неё и знал, что она и её люди уже в движении.

— Ты совершенно точно уверен? — повторила она, и в её голосе звучало неприкрытое сомнение, которое, как он знал, подразумевало в себе оскорбление. — Ты посмотрел сам, Балидор? Не оставил это тому сброду видящих из Семёрки, которых ты приютил?

— Я бы не допустил такой ошибки, — только и сказал он.

Она фыркнула, услышав его скрытый посыл.