Мазепа

А за дело он взялся с присущим ему размахом. Как истинный сын эпохи украинского барокко, Мазепа придавал большое значение внешним атрибутам и символам. Поэтому еще в 1701 году он начинает «духовную» экспансию на Правобережье, в регион, остававшийся пустым по решениям Вечного мира, но чрезвычайно важный и священный для любого казака. С подачи гетмана была восстановлена кафедра епископа Переяславского, которую занял Захарий Корнилович, близкий друг Мазепы. Восстановленная кафедра сразу же получила большие земельные пожалования «по обоих сторон Днепра»[463]. Следующим этапом гетман восстановил стоявший десятилетиями заброшенный правобережный Трехтемировский монастырь — место, где еще в XVI веке начиналось реестровое казачество и где находилась первая официальная резиденция гетмана. Универсалом Мазепы монастырь этот был теперь включен в Переяславскую епископию, и Захарию Корниловичу было поручено заняться его восстановлением[464]. Наряду с воссозданием Чигиринского полка, возрождение Трехтемирова было истинно знаковым событием для украинского казачества вообще и правобережного в частности.

Это был один из лучших моментов в жизни Мазепы. Самые смелые его мечты начинали сбываться. Устранение Палея, установление гетманской власти в Правобережье создавали прекрасные возможности для подчинения Запорожья. А когда не станет этих очагов бунтарства, можно будет довести до логического конца создание административно-государственной системы. Гетманщина приобретет наконец законченные формы. Такое наследие можно будет спокойно передать потомкам.

Именно в этот период происходит один из самых известных эпизодов жизни Мазепы: его роман с Мотрей Кочубей. Эпизод столь известный, столько раз использованный писателями и поэтами, что не уделить ему внимание совершенно невозможно.

Возвращение Мазепы в Батурин после подчинения Правобережья, безусловно, носило черты триумфа. Старшина, особенно те, для кого идеи Гетманщины не были пустым звуком, встречала гетмана с восторгом. И сам он, как умный политик и зрелый человек, не мог не осознавать величия происходивших событий. Осуществление заветных мечтаний должно было наполнять его душу торжеством. Вместе с этим силы утраивались, а желания возрастали.

В эти золотые дни осени 1704 года Мазепа, конечно, не раз бывал в доме своего кума и соседа генерального судьи Василия Кочубея. Имение Ивана Степановича Гончариха под Батурином располагалось всего лишь в нескольких верстах от имения Кочубея. Как уже упоминалось, одна из дочерей Кочубея, Ганна, была замужем за Иваном Обидовским, племянником гетмана (соответственно, теперь была его вдовой). Младшая, Мотря, крестница Ивана Степановича, к моменту описываемых событий была еще очень юной.

Как вспыхнул этот роман, угадать несложно. В 1702 году у Мазепы умерла жена, тихая и незаметная Фридрикевич. Хотя она не играла никакой заметной роли в Гетманщине и ее имя никогда не упоминалось в описаниях официальных церемоний[465], но тем не менее гетман, славившийся своей популярностью у женского пола, хранил ей верность — по крайней мере никаких фактов романов Мазепы при жизни его жены историками не обнаружено. Теперь было другое дело — вдовец, невероятно богатый, влиятельный государь огромного края, чувствовавший подъем жизненных сил и огромное воодушевление от достигнутого. Дряхлым стариком в свои 65 лет Мазепа отнюдь не был. Многократно уже упоминавшийся Жан Балюз, побывавший в Батурине как раз в месяцы, когда развивался роман с Мотрей, оставил следующее описание гетмана: «Взгляд у него суровый, глаза блестящие, руки тонкие и белые, как у женщины, хотя тело его сильней, чем тело немецкого рейтара, и он прекрасный наездник»[466].

Такое сочетание мужской силы, огромной воли, ясного ума, безмерной власти и богатства с легкостью покорило Мотрю. К тому же Кочубеевна была девушкой образованной, разбирающейся в литературе (одним из подарков гетмана к ней станет «книжечка»), так что эрудиция, начитанность Мазепы тоже оказали свое воздействие. Наконец, еще один фактор, который мне представляется очень важным: Иван Степанович был искренне влюблен. А страсть со стороны столь выдающегося человека не могла не льстить самолюбию девушки. К тому же ухаживал он очень красиво.