Мацзу (СИ)

Штурм Чженьцзяна начался на рассвете двадцать первого июля. Разделенные на четыре бригады, три пехотные и артиллерийскую, британцы начали высаживаться на берег. Из-за быстро течения и малого количества шлюпок мероприятие растянулось почти до вечера. Самые последние добрались до берега после окончания сражения. Первый корпус отогнал от крепости вражеские войска, располагавшиеся западнее нее, а другие два начали с боями продвигаться по предместьям к крепостным стенам. Некоторые куртины были высотой метров двенадцать. На этот раз легкой прогулки не получилось, потому что по данным нашей разведки среди защитников крепости из примерно семи тысяч воинов были тысяча двести маньчжуров и четыре сотни монголов, которые порой кидались на врага с копьями и мечами, погибая отважно и почти без толка, а при отступлении убивали свои семьи, чем сильно удивляли британцев, для которых жизнь важнее любых духовных ценностей.

Постепенно бои переместились внутрь крепости. Стрельба там шла интенсивная. Более мощные гингальсы реже и увесистее гавкали в ответ на более тихий и многочисленный лай мушкетов. То тут, то там что-то взрывалось. К полудню начало стихать, но отдельные выстрелы слышались до темноты и даже ночью. Британцы выставили караулы возле всех ворот, кроме юго-восточных, и на перекрестках главных улиц. Видимо, кто-то пытался незаметно покинуть крепость в темноте, но не у всех получилось. Ночью звуки над рекой разлетаются далеко, и я несколько раз просыпался из-за стрельбы в крепости или возле нее.

Где-то во второй половине ночи меня разбудил грохот взрыва. Я встал, чтобы посмотреть, что и где случилось. Внутри крепости полыхало несколько пожаров. Скорее всего, устроили их китайцы, чтобы, согласно стратагеме, пограбить и рассчитаться с личными врагами. Война — удобная возможность безнаказанно свести счеты, избавиться от кредитора…

На следующий день британцы продолжили зачистку Чженьцзяна и окрестностей. Серьезных стычек больше не было, но время от времени меткие маньчжурские гингальсеры убивали или ранили захватчиков. К этому надо добавить потери из-за жары. От теплового удара умерло несколько десятков британцев, включая одного полковника. Общие потери за оба эти дня погибшими и тяжелоранеными составили сто шестьдесят восемь человек, в том числе двадцать два офицера. Сколько погибло аборигенов, никто не считал, но дня три сипаи очищали город от трупов, которые по привычке выбрасывали в реку. Мимо «Немезиды» постоянно проплавали вздувшиеся покойники, из-за чего казалось, что находимся на реке Ганг.

Через неделю войска покинули крепость, расположившись в лагерях, оборудованных на холмах. В западной стене на всякий случай сделали пролом шириной метров тридцать, взорвав четыре мины из китайского пороха, который был заметно слабее европейского. В случае атаки британцы могли быстро отступить в крепость. Для перевозки снаряжения использовали пони, обнаруженных в большом количестве в конюшнях богачей. Некоторые солдаты ездили на них без седла, сильно сгибая или высоко поднимая ноги и веселя соратников.

Я все это время находился на «Немезиде». На берег сходил пару раз по утрам, чтобы купить у крестьян свежие фрукты. Днем было слишком жарко, а ночью слишком опасно. Каждый приличный китаец считал своим долгом что-нибудь продать хунмао инцзипи, или убить его, или два в одном. Позже местные торговцы поняли, что грабить их не будут, и начали приплывать к кораблям и пароходам на сампанах и джонках. Единственное, что британцы сразу конфисковали, заплатив из откупного, которое получили от населенных пунктов, расположенных выше по Янцзы, был древесный уголь. У пароходов расход топлива оказался намного выше, чем предполагали, потому что приходилось буксировать против течения почти все парусники. Китайские купцы помогли решить эту проблему. Следом за ними подтянулись проститутки. Когда к «Немезиде» подошла первая крытая джонка с девушками без предрассудков, матросы чуть не передрались. Пришлось вахтенному офицеру следить, чтобы соблюдали очередь.