Материнский инстинкт

Снова попыталась подняться на ноги, опираясь на стены и ощутила, как теплая волна спускается по моим ногам. Посмотрев вниз, с ужасом поняла, что это кровь. Кровь вытекала тонкими струйками, и на белом кафеле расползалось большое алое пятно.

Я боролась с собой и своим желанием позвонить в больницу, чтобы мной начали заниматься опытные врачи. Боялась, что не справлюсь сама ни за что на свете и обязательно погибну. Но перспектива умереть не пугала меня — я давно уже разучилась любить жизнь, но я не хотела всех этих вопросов, которые неминуемо последуют, стоит врачам скорой помощи переступить мой порог. Да и поздно уже — роды, по всей видимости, должны были начаться с минуты на минуту. И я все еще надеялась на чудо, что способна подарить мне волшебная бутылочка.

Я часто думала, что же внутри нее плещется. Может, травяной сбор? Или обычная заговоренная вода? А может даже и кислота какая-то, которая лишит жизни не только моего ребенка, но и выжжет все мои внутренние органы. Но выбора не было и я, превозмогая боль и стараясь не обращать внимания на кровотечение, медленно пошла, держась за стенку, в комнату. Именно там, на журнальном столике и стоял заветный пузырек.

На миг заколебалась. Я не была в больнице, не сдавала анализов, не ходила на УЗИ. Не знаю, здоров ли ребенок, способен ли к жизни. Я так долго его ненавидела, так сильно утягивала живот, что, скорее всего у него все внутренние органы повреждены. Наверное, его кости закручены как моток бельевой веревки. Но я ощущала каждый день, как он бился внутри, как доказывал, что еще жив, напоминая о себе днем и ночью робкими толчками. На мгновение мне стало его жалко. Вернее, жалко мне было по-прежнему только себя, но я впервые задумалась о том, каков мой сын. Что-то очень отдаленно похожее на материнский инстинкт зашевелилось внутри. Но в тот же самый миг поняла, сколько всего потеряю, если надумаю его оставить. Я останусь без работы, без друзей, без средств к существованию. Придется всем и каждому объяснять, где я его взяла и что это за ребенок. А если он болен? Где брать деньги на его лечение? Но самое ужасное в этой ситуации было то, что я потеряю Рому. Я так сильно любила этого мужчину, что переставала дышать, думая, что он может оставить меня. Нет уж, никакого сочувствия, никакого сострадания — я не собиралась портить себе всю жизнь из-за сына от насильника и урода.

Я отбросила сомнения и открыла бутылочку.

Слава богу, внутри не плескалась обжигающая внутренние органы кислота. Но что за жидкость мне подсунули угадать так и не удалось. Легкий травянистый аромат и абсолютно никакого вкуса. Отпила маленький глоточек, размышляя, пить дальше или нет, но пока думала, схватки участились, а спина начала болеть так, словно кто-то намеревался разломить меня на две части в районе поясницы. Подумав еще немного, залпом, как и велела Серафима, допила все до последней капли. Резкая боль, будто внутрь живота мне засунули раскаленное железо, пронзила, и я согнулась буквально пополам. Дыхание перехватило, я не могла уже понять, жива или уже на том свете жду своей очереди. Сознание медленно угасало, но в голове была одна мысль: «Серафима велела сразу же выкинуть бутылку в окно». Кое-как подошла к окну, пыталась дотянуться до ручки, чтобы открыть створку, но неожиданно тьма окутала меня со всех сторон, норовя утащить мой разум, поселив его в своих страшных коридорах. В обморок я упала так неожиданно, что даже не поняла, удалось ли все-таки выкинуть эту чертову бутылку или нет. Хотелось надеяться, что да.

Последнее, о чем подумала: «Ничего себе роды без проблем».

Глава 18

Не знаю, сколько пребывала без сознания, но когда открыла глаза, увидела, что за окном, которое я так и не успела открыть, сгустилась плотная непроглядная тьма, хотя первые схватки ощутила примерно в восемь утра. Значит, в обмороке была не менее двенадцати часов. Я лежала на полу, вглядываясь во тьму, в которую погрузилась комната, и не знала, что же могло произойти за все то время, что была выдернута из реальности. Может, уже умерла? Было очень страшно. И мокро. Наверное, за то время, что находилась по ту сторону реальности отошли воды. А еще очень больно, будто спину мою рвала на части неизвестная сила. Аккуратно потрогала живот - большой, круглый и с горечью отметила, что ничего еще не кончено. Ребенок по-прежнему находился внутри меня, но только вот жив ли он? Я надеялась, что да, потому что как по-другому мне удастся родить его? Самой, без посторонней помощи.