Мать и мачеха

Комсомольского активиста Васю Молчанюка создала сама хозяйственная система СССР. Так, как он, работали все. План! План! План! Не выполнишь план месяц, другой -- положишь партбилет. Преступления порождала преступная система хозяйствования. Об этом газеты, как легко понять, не писали. Писали о том, как воровали и кто воровал.

Следствие вело КГБ. Так было предписано Москвой. Дело рассматривала выездная сессия Верховного суда Украинской ССР. Василию обещали сохранить жизнь, если он будет сотрудничать со следствием. Расскажет все без утайки. Показали газеты с материалами только закончившегося "хозяйственного процесса" в Одессе. Там, в Одессе, за честное раскаяние дали максимальные сроки, но не расстреляли. Молчанюк назвал все фамилии взяточников в киевском Госплане и в Москве. Львов был представлен им на многих страницах. Сотрудничал со следствием с комсомольской страстью. А затем его расстреляли. Вопреки всем обещаниям...

На суде всплыли также старые "партийные счеты". Генерал, начальник львовского МВД, пытался доказать, что другой генерал, ныне секретарь горкома партии, был куплен Молчанюком со всеми потрохами. Способствовал всеобщему взяточничеству. Этого доказать по суду не удалось, но тем не менее генерал из горкома КПСС застрелился, оставив записку: "Честь дороже денег".

Львов жил этим процессом несколько месяцев. Если бы я даже не понимал, как нужно вести подобные процессы, в которых, что называется, два запишем, три в уме, то постиг бы это в недавнем процессе Молчанюка.

Итак, я обещал Шевчуку и его сотоварищам из "Ликерводки" защищать их директора и вскоре получил многотомное следственное дело.

Оно повергло меня в трепет, это дело. Оказалось, что подследственный Виктор Степанович Степанов на самом деле Израиль Яковлевич Рабинович, и это "чудесное превращение" было в фокусе следствия. Собственно, с этого оно и началось. Секретарь обкома Чучукало потребовал у партийного адвоката района и города разоблачить проходимца, который, как было записано, "обманул партию", "обкрадывает государство" и прочее. Я человек беспартийный, и мимо меня это прошло. Но это не прошло мимо органов, которые немедля арестовали проходимца и начали групповое дело. То есть дело о коллективном грабеже государственного имущества под руководством Израиля Яковлевича Рабиновича.

Вскоре дело было объявлено слушанием, и город забурлил. Он и не мог не забурлить... Ровно во время немецкой оккупации был ставкой гебитскомиссара Украины Коха. Евреев тут истребляли со тщанием и выдавали столь широко, что тут привилось даже словечко "шмальцовники" -- так называли в Польше тех, кто доносил гитлеровцам на евреев. "Шмальцовники" зашушукались. Гитлеровский антисемитизм сросся с чучукаловским (в Ровно, как узнал вскоре, зоологический антисемитизм Чучукало ни для кого не был секретом). Как-то я работал в местной библиотеке. Сижу в уголочке. Слышу разговор библиотекарши со своей знакомой: "Ты понимаешь, Фрося, какой негодяй! Ну, жид этот!.. Он, установили, убил Героя Советского Союза -- летчика Виктора Степановича Степанова, закопал его в подполе дома, украл его документы и стал жить его заслугами. Организовал банду..."

Я оцепенел. Я уже знал, что это ложь. От первой до последней буквы. Кто-то целенаправленно нагнетает в Ровно антисемитскую истерию, что тут, легко понять, дело нетрудное. Процесс, чувствовал, будет происходить в "наэлектризованной" атмосфере, и я должен быть готов к любой провокации...

Прежде всего, вот что прочитал я в следственном деле о моем подзащитном. Материалы КГБ не ставили задачей выгородить его и тем не менее не могли уйти от фактов (годы были все-таки не сороковые, а шестидесятые...), фактов жизни необыкновенной, героической...

Израиль Рабинович, прочитал я, мальчишкой жил в Румынии, в бедной крестьянской семье. Был активным комсомольцем, подпольщиком. Когда в 1938 году сигуранца -- румынская жандармерия -- готовилась провести массовые аресты коммунистов, руководство компартии Румынии решило вывести свои кадры из-под удара: группе коммунистов и комсомольцев было приказано перейти границу и попросить в СССР политическое убежище. Группа скрытно от румынских солдат перешла Днестр и собралась, как и договаривалась ранее, на советской погранзаставе.

К изумлению коммунистов, политического убежища, гарантированного сталинской конституцией, им не предоставили, а отвезли, под усиленным конвоем, в тюрьму. В Москве шли "шпионские процессы". Шпионами объявили и Бухарина, и Рыкова и всю "правую оппозицию". Что могло ждать румынских перебежчиков? Конечно, их обвинили в шпионаже. В подготовке диверсий против советской власти.

Однако советская агентура в Румынии подтвердила: границу перешли подлинные коммунисты-подпольщики. "Шпионское дело" пришлось заморозить, однако освобождать коммунистов, побывавших в НКВД, было не ко времени: "НКВД не ошибается..." Дело было передано в народный суд. Поскольку значительная часть румынских подпольщиков были по национальности евреями, то и судить их приказали евреям. Чтоб никакого антисемитизма!...