Мастеровой

Кучер спрыгнул с облучка, подошел к Федору и обнял сзади. Так казалось со стороны. На деле Федор ощутил, как его сильно сдавили, не давая возможности шевельнуться. Спрыгнувший на дорогу незнакомец, достал что-то из кармана и схватил пленника за ладонь. Федор не успел глазом моргнуть, как обзавелся наручниками на запястьях. После чего его сноровисто обыскали.

— Ишь ты! — хмыкнул незнакомец, извлекая из кобуры на поясе пленника револьвер. — В пролетку его!

Кучер легко, как пушинку, зашвырнул Федора в коляску. Здоровый черт! Следом заскочил незнакомец. Сел напротив Федора и направил на него пистолет.

— Дернешься или закричишь — стреляю!

— Сиди тихо, — раздался в голове Федора голос Друга. — Не то вправду пальнет. Что-то нервный. Убивать они не станут — не затем наручники надели. Пристрелить могли сразу. Попытаемся узнать, что им нужно.

— А потом? — спросил Федор.

— У тебя есть револьвер на щиколотке. Там искать не догадаются. Не принято здесь носить.

Пока шел разговор, Игнат вернулся на облучок, и пролетка, влекомая лошадью, двинулась вперед. Прокатила по Миллионной, через Железный мост пересекла Упу и, оставив Заречье, выбралась из города, где взяла курс на север. Все это время похитители и их пленник молчали. Проехав пару верст по дороге, пролетка повернула к реке, где, поскакав на кочках, остановилась у прибрежных кустов. Игнат спрыгнул с облучка, выволок Федора наружу и усадил на траве, приказав не шевелиться. Сам убежал к кустам, откуда донесся треск веток. Пока он ходил, незнакомец не спускал с Федора глаз. Стоял напротив, поигрывая пистолетом. Револьвер пленника он еще в пролетке сунул в карман.

Вернувшийся Игнат бросил на землю охапку хвороста и сноровисто разжег костер. Вспыхнувшее пламя осветило похитителей. Игнат оказался обладателем невыразительного лица с мелкими чертами. «Это он расспрашивал Фросю», — догадался Федор. Незнакомец с пистолетом выглядел иначе. Дорогой костюм, белая рубашка с галстуком, лицо барское, холеное. Резкие черты и тень от пламени придавали ему хищный вид. «Волк! — оценил Друг. — Будь с ним настороже. Второй ловок, но тупее. Торпеда, то есть боевик. Силовая поддержка».

— Поговорим? — спросил «волк», сев на заботливо подстеленную Игнатом попонку.

— Что вам от меня нужно? — подпустив в голос дрожи, спросил Федор, вернее, Друг. Он взял на себя инициативу.

— Как убил Юсупова? — жестко спросил «волк». — Почему? Отвечай!

— Я не убивал! — возразил Федор. — Меня уже спрашивали в полиции.

— Игнат! — коротко приказал «волк».

Боевик встал, подошел к Федору и за ворот вздернул на ноги. После чего без замаха двинул под дых. Федор задохнулся и выпучил глаза. Игнат отпустил воротник, Федор рухнул на бок, едва не свалившись в костер.

— Это для затравки, — сказал «волк». — Будешь врать дальше, получишь еще. Бить Игнат умеет. Будет мало — раскалим в костре кочергу, мы ее специально прихватили, — он осклабился, показав белые зубы. — Попытаем ей. Все равно скажешь. Будешь говорить?

— Да, — прохрипел Федор.

— Подыми его, Игнат, — приказал «волк». — Хочу видеть лицо. И подбрось хворосту в костер, прогорает быстро.

Боевик усадил Федора на траву и занялся костром. На короткое время он заслонил его от хозяина. Улучив момент, Федор подтянул брючину и достал револьвер из кобуры на щиколотке. Но стрелять не стал, сунув скованные руки меж колен. К костру его усадили боком, тень от ноги скрывала оружие.

— Итак? — спросил «волк» после того, как Игнат, справившись с приказанием, примостился рядом с ним на корточках. При этом он не сводил с пленника глаз. — Слушаю.

— Был я на берегу, — начал Федор. — Видел мертвых князей, но сам не убивал. Подобрал несколько сотенных и убежал. Испугался очень.

— Снова врешь! — сморщился «волк». Игнат вскочил.

— Погодите, ваше благородие! — поспешил Федор. — Посудите сами! Как можно простецу Осененного убить? У тех щиты.

— Ты откуда знаешь?

— На военной службе видел. Приезжали на учения в полку.

— Читал в полицейском протоколе, — усмехнулся «волк». — Только врешь ты, Кошкин. Можно простецу Осененного убить, если неожиданно напасть. Что ты сделал, бросив камень. Или же ударил им. А чтоб не врал далее, расскажу, почему не верю. Не знаю, для чего на Юсупова напал: может, испугался, может, из-за денег, но убил точно. Подобрав перстень, нацепил его на палец. Заключенная в камне душа подселилась к тебе, подсказав, что делать дальше. Ты уехал из Москвы, перебрался в Тулу, поступил на оружейный завод, где себя и выдал.

— Это чем? — поинтересовался Федор.

— Прежний Кошкин был обыкновенным мастеровым, — терпеливо объяснил «волк». — Хорошо работал, жил в казарме, посещал трактир — жил как все. Прибыв в Тулу, первым делом снял квартиру в доме, где живет богатая публика — с ванной и клозетом. Плата не смутила.

— Так всегда мечтал барином пожить, — объяснил Федор.