Мастера (сборник)

Катенька прилежно выполняла диспетчерские функции, проверяла планы и готовила себе смену. Новость о грядущем прибавлении в семействе волшебным образом распространилась по небольшому городу. Все партнёры по мужской линии находили повод игриво подмигнуть Леденцову или с особенным выражением лица пожать ему руку – в зависимости от степени знакомства. Их супруги или редкие здесь женщины-руководители резко переменили своё отношение к Катеньке. Раньше они единодушно на неё шипели («Крутит мужиком, выскочка!»), теперь – также единодушно ворковали над ней. Маргарита Станиславовна, руководитель продаж конкурирующего предприятия «Хай Текнолоджик Маркет», на восьмое марта собственноручно дозвонилась до Кати и полчаса поздравляла её по телефону. Емельян Павлович, посмеиваясь про себя, пришёл к выводу, что беременная выскочка выскочкой не считается.

Сам он просто летал. Он где-то читал о таких методиках тренировки, когда спортсменам на ноги, на руки – везде, где можно и нужно, – вешают груз. Бедолаги привыкают к такой тяжёлой жизни, а на соревнованиях снимают с себя вериги и бьют рекорды, как Кличко грушу. Что-то подобное происходило и с Леденцовым. Сжатая пружина распрямилась. Мастера силы выпустили на волю.

Правда, окончание «заморозки» имело и свои отрицательные стороны. Теперь сцена в казино возникала в памяти ярко и в неприглядных подробностях. Приходилось признаться хотя бы самому себе, что все воображаемые ужасы и кошмары появились именно из его, леденцовского подсознания. И вызваны они были его, леденцовским страхом. Мастер сглаза Гринев гасил их по инерции, просто из принципиального противоречия, но все равно получалось, что Леденцов – плохой, а Гринев – вроде как спаситель. Емельян Павлович очень переживал, пару раз даже напивался от огорчения, однако однажды понял, кто виноват в происшедшем. Конечно, Портнов! Хитрый лис так ловко его накрутил, подготовил, заставил в нужный момент раскрыться! Был ещё, правда, вопрос: «А зачем это нужно Портнову?». От него Леденцов ответа не искал, ограничившись банальным: «Потому что сволочь!».

Это был единственный минус выхода из апатичного состояния. В остальном всё складывалось на редкость удачно. Емельян Павлович (под косыми взглядами конкурентов) принялся прокладывать прямой канал поставок из Америки и Германии. Московские оптовики как раз были заняты дележом рынка и манёвр «Мулитана» проморгали. Местное начальство и фискальные органы выжидательно принюхивались – осенью намечались губернские выборы, где все шансы на победу имел бывший главврач. «А они с Леденцовым, – говорили люди друг другу, – ну, вы понимаете…». Даже если кто-то не понимал, то делал компетентные глаза и кивал со значением.

Всего за два с половиной месяца – с марта по май – Емельян Павлович так далеко продвинулся в переговорах с акулами заокеанского империализма, что его даже пригласили на недельку в Нью-Йорк – обсудить дела лично. Леденцов попытался реанимировать институтские навыки в разговорном английском, потом расслабился и решил нанять переводчика.

Каково же было его изумление, когда одним из кандидатов на собеседование оказался Саня. По документам он значился как Леоновский Александр Владимирович. Смотрел он уже не волком, а крепко побитой собакой.

– Извините, Емельян Павлович, – начал Саня с порога, – вы, наверное, до сих пор на меня зуб держите. Я постараюсь не допустить…

– Слушай, ты, – перебил его Леденцов, – Александр Владимирович. Что-то мне твой покорный вид не внушает доверия. Что, всем уже успел надоесть?

Саня повесил буйну голову в лучших традициях русских народных сказок.

– Ты хоть язык-то знаешь?

– Два. Английский и испанский. Спецшкола, а потом иняз.

– Весь иняз?

– Три курса. Зато с отличием.

– Скажи чего-нибудь.

Саня сказал. Леденцов ничего не понял, из чего сделал вывод, что произношение у соискателя хорошее.

– Ох, не знаю. Ненадёжный ты товарищ.

– Зато, – Саня хитро посмотрел на нанимателя, – все как есть переведу. И чего сказали, и чего не сказали.

Это был решающий аргумент. В Нью-Йорк Леденцов поехал в сопровождении Александра Владимировича.

4

Из Северо-Американских Соединённых Штатов Емельян Павлович привёз кучу впечатлений, ноутбук с большим экраном, подарки для Катеньки и главное – подписанный контракт. Перед дверью квартиры он проинспектировал багаж и решил, что в раскрытом виде нужно держать не контракт (хоть он и являлся предметом особенной гордости), а тряпко-шмоточную ерунду.

Катенька открыла мгновенно, но набросилась не на подарки, а непосредственно на супруга.

– Слава богу! Я так волновалась. Особенно после того, как тебя показали. У тебя все хорошо?

Леденцова, безусловно, тронуло такое внимание к себе, но и удивило. Когда он уезжал, проводы прошли спокойно, никто не голосил: «На кого ж ты нас покидаешь!».

– Все хорошо, – гладил он Катеньку подарками по спине, – даже лучше. Мне отдали весь регион. Будем расширяться. И со всякой мелочёвкой можно завязывать. Только опт!

Катя в ответ прижималась плотнее, кивала и изредка вздрагивала всем телом, как будто от удара током.