Мастера портрета

А. Бенуа писал об этой серии: «…для любования ими совсем не нужно непременно становиться на такую историческую точку зрения; они действуют прямо и просто, сами по себе, всем своим высокоаристократическим изяществом, великолепием живописи, красочной прелестью (какой аккорд, например, розового с белым платья и серого кафтана травести в вышеупомянутом портрете!), а та нотка исторической пикантности, не так уж невольно вложенная Левицким в эти вещи, как теми наивными ремесленниками-художниками, лишь обостряет очарование, очень тонко проглядывая в лукавых и простодушных улыбочках, в остроумном пользовании костюмом, в ужимках, позах, поворотах.

От пальчика до башмачка — все исполнено жеманной грации, какого-то яда с еле заметной, тончайшей и уместной подчеркнутостью, вполне понятной в здоровом и веселом малороссе, порядочно-таки издевавшемся в душе над всей этой комедией, но способном в то же время оценить художественную ее прелесть».

^{Д. Г. Левицкий. «Портрет воспитанницы Императорского воспитательного общества благородных девиц (Смольного института) Е. И. Нелидовой», 1773, Русский музей, Санкт-Петербург}

Художник стремился показать своих моделей, молодых девушек разных возрастов, в таких позах или образах, при которых они смогли бы максимально раскрыться перед зрителем. Например, младшие воспитанницы Н. М. Давыдова и Ф. С. Ржевская просто позируют художнику, Е. И. Молчанова читает книгу, Е. И. Нелидова, Н. С. Борщова, А. П. Левшина изображены танцующими. Некоторые девушки, например Е. Н. Хованская и Е. Н. Хрущева, участвуют в представлении пасторали, Г. И. Алымова и другие играют на музыкальных инструментах.

С 1771 по 1788 год Левицкий активно занимался преподавательской деятельностью.

Он получил должность руководителя портретного класса Петербургской академии художеств.

В 1776 году художник был избран советником Академии художеств. В 1770-х годах он написал портреты Д. Дидро (1773–1774), М. А. Дьякова (1778), Я. Е. Сиверс (1779).

В начале 1780-х годов под влиянием классицизма манера письма Левицкого несколько изменилась: он перестал применять тонкую нюансировку, в его полотнах появился локальный колорит, некоторая заглаженность письма.

Таковы полотна «Урсула Мнишек» (1782), «Екатерина II — законодательница в храме богини Правосудия» (1783). Во второй половине 1880-х годов картины мастера несколько утратили целостность и гармоничность («Портрет дочери Агаши в русском костюме», 1785). В конце 1780-х годов у художника ухудшилось зрение, и он прекратил писать.

Владимир Лукич Боровиковский (1757–1825)

Неизвестно, как бы сложилась судьба талантливого живописца, если бы не произошла счастливая случайность. Однажды во время поездки из Украины в Тавриду российская императрица посетила Миргород. Комнаты путевого дворца, предназначенного для Екатерины, украшали два панно, исполненные Боровиковским. Так его талант был замечен, и у него появилась возможность переехать в Петербург.

Владимир Лукич Боровиковский родился в Миргороде, где жил до тридцати одного года. Его учителями были отец и дядя, талантливые иконописцы. Он работал вместе с ними и писал полупрофессиональные портреты.

В 1788 году Боровиковский переехал в Петербург. Он получал заказы на оформление церквей, писал иконы и исполнял портреты.

Первое время при написании портретов он пользовался советами Д. Г. Левицкого, а с 1792 года брал уроки у австрийского живописца И. Б. Лампи, жившего в то время в России. Благодаря этим художникам Боровиковский в совершенстве овладел мастерством написания портретов.

«Самая живопись Боровиковского, его кисть, его система накладывать краски, если и не обладали той неуловимой тонкостью и эмалеватостью, которыми в лучший свой период отличался Левицкий, все же были сами по себе великолепны; где нужно, он втирал краску, — и там невозможно уловить его работу, местами щеголял размашистым и гибким письмом, а то сдерживал себя, со вниманием оттенял нежные отливы материи, с фокуснической ловкостью отчеканивал (например, в звездах, бриллиантах) каждый мазок», — писал о творчестве художника А. Бенуа.

Произведения Боровиковского были прекрасно исполнены и свидетельствовали о таланте художника, который вскоре получил официальное признание: в 1795 году Боровиковскому присвоили звание академика, а в 1802 году — советника Академии художеств.