Читаем Мастера портрета полностью

Часто вместе со своими детьми она изображала и себя. Одна из таких картин, «Автопортрет с дочерьми» (Историко-художественный музей, Рыбинск), была написана ею в 1921 году. Зинаида задумчиво, слегка улыбаясь, смотрит прямо на зрителя, держа в руках кисти, очевидно только что прервав работу над очередной картиной, дочери нежно обнимают ее. Взгляд старшей, Таты, направлен в сторону: видимо, она изучает картину, над которой работает мать. Этой картиной Зинаида, вероятно, хотела показать, что для нее самое важное в жизни – ее дети и творчество.

В первой половине 1920-х годов Серебрякова часто бывала за кулисами Академического театра оперы и балета и писала портреты артистов балета: А. Д. Даниловой (1922), Г. М. Баланчивадзе (Д. Баланчина, 1922), Е. Н. Гейденрейха (1923, 1924) и многих других.

Между тем жизнь Серебряковой становилась все тяжелее: ее муж умер, и ей приходилось одной кормить дочерей, а картины ее почти не покупали.

В 1924 году, надеясь добыть денег, Серебрякова уехала в Париж. Но и там ей не удалось прославиться и заработать достаточно средств. Она пыталась писать портреты на заказ, но ей было трудно изображать посторонних, поэтому картины не получались такими естественными, как те, которые она писала в России. Среди портретов парижского периода можно выделить портрет Г. Л. Гиршман (1925), коллекционера А. П. Трубникова (1925), И. С. Волконской (1926), композитора С. С. Прокофьева (1926, Государственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина), балетмейстера С. М. Лифаря (1961).

<p>Павел Дмитриевич Корин</p><p>(1892–1967)</p>

Над портретом А. К. Толстого Корин работал несколько лет. Он познакомился с писателем в 1932 году в Сорренто и сразу же сделал с него несколько набросков. Затем Корин перечитывал произведения Толстого, пытаясь понять внутреннюю сущность этого человека. И только в 1940 году он закончил его портрет.

Павел Дмитриевич Корин родился в Палехе, в семье потомственных иконописцев. Родители определили мальчика в иконописную школу, которую он окончил в 1908 году. Вскоре после этого он отправился в Москву и поступил в иконописную палату Донского монастыря, где учителями Корина были К. П. Степанов и М. В. Нестеров. В 1912 году Корин поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, в студию К. А. Коровина и С. В. Малютина.

Корин не считал себя портретистом, его более привлекали многофигурные композиции на исторические сюжеты, поэтому он приступил к работе над этюдами для большого и сложного произведения («Отец и сын», 1931, Третьяковская галерея, Москва, этюд к картине «Русь уходящая»). Вскоре художник прервал работу и отправился в путешествие по Италии. За границей он начал портрет М. Горького (1932, Третьяковская галерея, Москва), закончить который ему удалось после возвращения. Корин показал писателя на берегу Неаполитанского залива. Он с большой точностью изобразил худую фигуру и выразительное, но печальное лицо Горького.

П. Д. Корин «Портрет артиста Леонидова», 1939, Третьяковская галерея, Москва

Вернувшись в Россию, художник продолжил писать этюды и делать рисунки к полотну «Русь уходящая» («Иеромонах Гермоген и схимоигумен Митрофан», 1933, Третьяковская галерея, Москва; «Трое», 1933–1935, Третьяковская галерея, Москва; «Схимоигуменья Фамарь», 1935, Третьяковская галерея, Москва).

В 1939 году Корин получил от Комитета по делам искусства заказ на создание портретов современников – деятелей искусства. Он исполнил портреты артистов Л. М. Леонидова и В. И. Качалова, пианиста К. Н. Игумнова, художника М. В. Нестерова и др.

Лучшей моделью, по свидетельству самого художника, оказался Леонидов. С помощью крупных объемов и размашистых мазков Корину удалось довольно точно передать противоречивый характер гениального актера. Он изобразил Леонидова сидящим в широком кресле в спокойной и величественной позе. Грузная фигура актера сливается с темной обивкой кресла. Массивные гвозди обивки кресла как броня оконтуривают фигуру, выделяя ее из интерьера комнаты. С первого взгляда хмурый и неприветливый Леонидов как бы отталкивает от себя зрителя. Но в то же время в этих мрачных глазах видится сосредоточенность, пытливая мысль. Сам Леонидов, взглянув на свой портрет, сказал: «Когда в будущем кто-либо захочет написать об актере Леонидове, пусть посмотрит на этот портрет… Спасибо Вам». В 1945 году мастер исполнил портрет Г. К. Жукова в парадном мундире, а в послевоенные годы – портреты скульптора С. Т. Коненкова, художника М. С. Сарьяна, Кукрыниксов.

<p>Словарь терминов</p><p>А</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология