Читаем Мастера портрета полностью

Шедевром пушкинского цикла Ульянова стало крупноформатное полотно «Пушкин с женой на придворном балу перед зеркалом» (1937, музей А. С. Пушкина, Санкт-Петербург). Работать над картиной мастер начал еще в 1916 году, именно тогда был сделан первый карандашный вариант будущей композиции. Художник писал: «Мой первый пушкинский сюжет долго меня преследовал, заставлял находить вариации, производить дополнения и поправки, обдумывать детали. Я делал зарисовки с натуры, рисовал костюмы, выискивал специальных натурщиков для персонажей моей композиции. Если в ранний период своей биографии Пушкин интересовал меня как свободолюбивая личность, поэт неукротимой жизненной силы, то в последнем периоде, связанном с высшим светом, он трогал уже как личность, трагически обреченная».

Пушкин Ульянова чем-то похож на лермонтовский образ поэта. Автор изобразил Пушкина вместе с женой у мраморной стены перед огромным зеркалом, отражающим придворных, спускающихся по ступеням лестницы. Этот простой сюжет и лаконичное композиционное решение тем не менее очень точно передают суть конфликта поэта и власти. Отношение поэта к высокородным вельможам подчеркивается расстановкой фигур: Пушкин и его жена стоят, повернувшись спиной к остальным персонажам картины. Интересна такая деталь – лица поэта не видно в зеркале, в котором отражаются нарядные дамы, напыщенные господа в парадных мундирах, лакеи. Художник хочет показать зрителю, что поэт находится по другую сторону стены, разделяющей народ и знать. В его резком профиле, гневном взгляде, брошенном через плечо, ощущается «жажда мести» доведенного до предела в своей ненависти поэта. Камерюнкерский мундир с золотой вышивкой сидит на нем неловко и нелепо, как будто сшит на другого человека.

Создавая этот портрет, Ульянов жаловался на трудности в поисках материала. Он не мог найти изображений, верно передающих облик поэта в последние, трагические месяцы его жизни. Сложным оказался для него и образ Натальи Николаевны, и тем не менее художник писал: «Образ жены Пушкина, до сих пор такой неясный и таинственный, увлек меня». Ульянов представил Наталью Николаевну так, как он сам оценивал и понимал ее. Лицо молодой женщины, любующейся своим отражением в зеркале, очень красиво и в то же время холодно. Стройная фигура облачена в нарядное платье из голубого атласа. Наталья Николаевна держит мужа под руку, но ее лицо смотрит на зрителя из зеркала, и эта деталь напоминает, что жена Пушкина в какой-то мере оказалась причастной к миру, ненавистному поэту. Сейчас мы знаем, что на самом деле все было вовсе не так, но в то время, когда писался портрет, многие считали именно супругу Пушкина едва ли не главной виновницей его гибели.

В числе достоинств картины – тонкая, похожая на акварель живопись. Полотно поражает богатством красок. Доминирующим является красный цвет: алый воротник костюма поэта, малиновая дорожка, устилающая лестницу, насыщенно-красные мундиры вельмож и ливреи лакеев. Контрастируя с холодными оттенками мрамора стен, красные тона придают изображению эмоциональную выразительность и драматическое звучание.

В 1947 году Ульянов исполнил еще один шедевр – портрет-картину «К. С. Станиславский за работой». Со знаменитым актером и режиссером художника связывала многолетняя дружба. Ульянов мечтал написать портрет Станиславского еще в молодости, но тогда сильно загруженный работой артист не нашел свободного времени для позирования.

Н. П. Ульянов. «Станиславский за работой», 1947, Третьяковская галерея, Москва

Работа над портретом шла трудно: великий актер, как ни странно, не умел позировать, и это очень огорчало живописца. Ульянов сделал множество предварительных этюдов и эскизов, но завершать картину ему пришлось уже после смерти Станиславского.

Чтобы создать глубокий по своему психологизму образ, Ульянов воспользовался довольно сложным композиционным решением: показал Станиславского в полный рост, сидящим на диване с тетрадью и карандашом. Именно фигура актера, его поза, жесты помогают передать не только внешний, но и внутренний облик модели. Высокий рост «человека-монумента» (так называл Станиславского Ульянов), слегка откинутая голова с высоким лбом и сдвинутыми седыми бровями, рука, сжимающая карандаш, нога, закинутая на ногу, – все это очень точно показывает напряженную работу мысли знаменитого театрального реформатора. И в то же время две почти незначительные детали (бледность лица и плед, накинутый на плечи модели) говорят о тяжелой болезни портретируемого.

Портрет Станиславского кисти Ульянова стал лучшим из всех художественных образов великого актера, режиссера, педагога.

<p>Петр Петрович Кончаловский</p><p>(1876–1956)</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология