Мастера и шедевры. Том 2

С ними в борьбу вступают серые, пепельные, сизые мертвые краски, лишь оттеняющие фантастичность гаммы картины.

Художник недаром в юности увлекался минералогией, делал модели из гипса, а с возрастом подолгу изучал игру граней драгоценных камней.

Вся эта грандиозная мистерия цвета, словно плазма, переливается, мерцает, высверкивает. Желание живописца создать образ патетический, призванный будить душу зрителя величием, монументальностью содеянного, достигнуто полностью.

Но Врубель не был бы самим собою, если бы в этой огромной картине не было второго плана. Ведь ни непомерные по мощи объемы торса, ни вздутые в страшном напряжении мышцы рук, ни саженный разлет плеч — ничто не может скрыть бессилия, тоски, горечи юного титана.

В чем тайна?

Демон (сидящий)

Попробуем, прочтя строки из письма к сестре, написанные в дни создания «Демона», понять сверхзадачу картины.

Итак, май 1890 года:

«Но что делать, когда моя жизнь все еще состоит только из опьянений да самогрызни и ворчаний на окружающее. Ужасно как-то ожесточаешься. Ты знаешь, что я всю эту зиму провел в Москве и теперь здесь же. Васнецов правду говорил, что я здесь попаду в полезную для меня конкуренцию. Я действительно кое-что сделал чисто из побуждения, «так как не дамся ж!» И это хорошо. Я чувствую, что я окреп, т. е. многое платоническое приобрело плоть и кровь. Но мания, что непременно скажу что-то новое, не оставляет меня; и я все-таки, как, помнишь, в том стихотворении, которое нам в Астрахани или Саратове (не припомню) стоило столько слез, могу повторить про себя: «Куда идешь ты? Я этого не знаю».

«Куда идешь ты?»

Вот лейтмотив этой дантовской поэмы в красках.

Всезнание и бессилие — адский искус, эта тема становится любимой мелодией лиры Врубеля.

Сражение мглы и сияния, зла и добра отражено в маленьком алом блике зрачка Демона. В этой точке собран весь ужас незнания, томление без надежды, глубоко запрятанный страх перед неведомым.

Художник пытается заглянуть за грань земного бытия.

Но напрасно Врубелю приписывали упадничество.

Симфоничность масштаба этой глубоко жизненной драмы чарует гармоничностью пропорций, ракурсов, колорита, виртуозным мастерством живописца.

Можно только поражаться, как люди, понимающие и любящие искусство, не услышали в работе странного и для многих непонятного живописца голос предтечи, вещавший новое, доселе невиданное развитие русского искусства. Ведь в этом полотне при всей его своеобычности, как ни в одном другом произведении современников Врубеля, отчетливо проступает великолепное владение всеми традициями мировой культуры. В колорите холста слышны звуки мелодий несравненных венецианцев, а в лепке формы угадываются ритмы самого великого флорентийца Микеланджело Буонарроти.

Роза в стакане.

«Настоящему художнику предстоит громадный труд поставить перед лицом людей зеркало, от которого бы сердце забило тревогу» — эти вдохновенные слова написал художник Иван Крамской, и эти строки немного приподнимают завесу над задачей, поставленной Врубелем еще во время работы над эскизами росписей Владимирского собора в Киеве.

Здесь же, в Киеве, сложился у живописца образ Демона. К сожалению, до нас не дошли созданные мастером холсты. Но смысл, этическая задача, связанная с появлением этой темы, ставшей кардинальной во всем творчестве Михаила Александровича, не случайна.

Еще в юности будущий художник зачитывался поэмой Лермонтова. В образе мятежного духа его влекли жажда подвига, черты невыразимого стремления человека к совершенству, к счастью, добру, звучавшие в лире поэта.

Демон Михаила Врубеля, несмотря на очевидные лермонтовские истоки, носит свою, другую, особую щемящую врубелевскую трактовку.

Это глубоко личностное выражение сложного миропонимания, представляемого как борьба света и мрака.

Все существо живописца восставало против мещанства, косности, банальности житейской круговерти.

Он страдал.

Эта скорбь Врубеля, его думы о прекрасном, о гармонии, которая невозможна в атмосфере, где властвует чистоган, нашли выражение в образе легендарного духа — Демона.

Бесконечная доброта, бескорыстие художника, превосходящие все границы, и скаредность, прагматизм сильных мира сего; вечная мечта Врубеля о красоте и уродливая, пошлая атмосфера «сладкой жизни» богатых особняков, прикрывающая порою меценатством и игрой в искусство пустоту души; личная жизнь почти люмпена, вечно испытывающего чувство неловкости, неустроенности, — все это при бесконечно ранимом сердце доводило Михаила Александровича до отчаяния.

Должно было пройти много лет, прежде чем Врубель наконец получит в 1896 году заказы, в которых он покажет свою богатырскую силу, масштаб своего дара.

К сожалению, грандиозное панно Врубеля «Принцесса Греза», написанное в 1896 году, покоится мирно в запаснике. Его негде экспонировать — нет помещения. Огромный холст, подобный колонне, свернут в рулон и ждет своего часа.

1895 год. Врубель пишет таинственный провидческий холст. История его создания поразительна: живописец прослушал оперу «Кармен», его потрясла тема гадания, неотвратимости Рока.

Фатальность случайностей.