Мастера авангарда

Это монументальное полотно заполнено толпами народа, собравшегося на городской площади. Над головами людей реют полотнища, на которых можно различить дикие по смыслу надписи: «Да здравствует социальная…» и «Да здравствует Иисус, король Брюсселя». Вдалеке написан и сам Христос, въезжающий в безумный город на ослике.

Площадь до отказа заполнена не лицами, а масками, каждая из которых представляет шаржированный образ. Здесь есть лавочник и судья, клоун и епископ, профессор и монах, полицейский и актер. Все эти герои показаны с едкой иронией. Среди толпы выделяются и артисты, прервавшие спектакль в своем ярмарочном балагане. Они забыли о своих ролях и наблюдают за совершающимся действом с неподдельным интересом. По замыслу художника, сама жизнь превращается в сцену, а актеры становятся не более чем зрителями. Таким образом, утверждает Энсор, жизнь — это лживый и фальшивый спектакль; его позор способен искупить только Христос, почти незаметный в праздничной толпе. Только Сын Божий сможет остановить маскарадное представление и искупить грехи присутствующих.

^{Дж. Энсор. «Автопортрет в окружении масок», 1899 год}

Маска стала непременной спутницей творчества художника. Он нередко помещает ее даже в натюрморты. Эти картины тоже создают ощущение маскарадности благодаря их специфическим элементам — причудливым раковинам, необычно окрашенным экзотическим цветам и плодам. По сути, натюрморты Энсора также являются вариациями на театральную тему, порой кажется, будто перед зрителем вот-вот развернется сценическое представление. Именно таков, например, «Натюрморт с веерами и китайским фарфором» (1880).

Когда Энсор пишет портреты, для него главное — как можно точнее передать характер и внутренний мир своей модели, а отнюдь не внешний облик («Папаша Энсор», 1881, Королевский музей изящных искусств Бельгии, Брюссель; «Дама с курносым носом», 1897, Королевский музей изящных искусств, Антверпен). Этот интерес к внутреннему миру человека присутствует у художника постоянно, даже когда он пишет привычные бытовые сюжеты («Буржуазный салон», 1881, частное собрание, Брюссель; «Обогревающийся больной и нищий», 1882, Музей изящных искусств, Остенде).

В 1880-х годах мастер обращается к творчеству своего любимого живописца Э. Мане. Под влиянием его художественной манеры Энсор создает ряд полотен: «Голубой флакон» (1880, частное собрание, Антверпен), «Мальчик с лампой» (1880, Королевский музей изящных искусств Бельгии, Брюссель), «Дама в голубом» (1881, частное собрание, Бельгия), «Пожирательница устриц» (1882, Королевский музей изящных искусств, Антверпен).

^{Дж. Энсор. «Скелеты, сражающиеся за тело повешенного»}

С 1886 года Энсор проявил себя как талантливый офортист. Он создавал гравюры на цинке и меди; сюжетами для них служили прежние излюбленные мотивы — пейзажи и карнавалы. Работая над гравюрами, мастер тщательно изучал технику старых мастеров — Дюрера и Рембрандта, а также традиционную японскую гравюру и народные картинки.

Офорты с изображением пейзажей особенно разнообразны; неизменными остаются только их убедительность и реалистичность, в какой бы манере художник ни работал — барбизонской школы («Пруд с тополями», 1889), дивизионизма в духе Сёра («Доки в Остенде», 1888) или старых нидерландских мастеров («Конькобежцы», 1888; «Лодки на причале», 1888).

Энсор создавал и сатирические гравюры, например «Битва золотых шпор» (1895). Одной из лучших работ Энсора-офортиста по праву считается «Собор» (1886). Здание в готическом стиле создано при помощи тончайшего, сложного рисунка. У подножия величественного строения колышется толпа, среди рассыпавшихся в беспорядке масок которой видны стройные ряды солдат. Войско занято тем, что оттесняет от собора толпу. Собор больше не воплощает единство народа; он всего лишь указывает на дееспособность государственной власти и религиозную принадлежность.

С конца 1890-х годов в творчестве художника произошел спад. Больше он не создал ничего нового и оригинального, продолжая лишь варьировать ставшие уже привычными темы. Что же касается гравюры, то к ней он совсем охладел. Вершина творчества Энсора осталась далеко позади, однако замечательные образы-символы мастера в дальнейшем разрабатывали многие немецкие экспрессионисты.

Эрнст Макс (1891–1976)

Макс Эрнст, изучив рассуждения великого Леонардо об образах, которые возникают перед зрителем при рассматривании бесформенных пятен, изобрел живописный прием — фроттаж. Эрнст переводил на бумагу разнообразные фактуры и неопределенные рельефы натирающими движениями карандаша. В результате ему удавалось сформировать подобие суггестивной формы, воссоздающей неустойчивые переливающиеся объекты, привлекательные своей таинственностью. Далее мастер тщательно прорисовывал контуры и некоторые детали, что закрепляло эту «движущуюся галлюцинацию».