Мастер Загадок

— Да никого… — начал Моргон и осекся. Порыв ночного ветерка смог проникнуть сквозь наваждение и пронесся по склепу; огни затрепетали, словно пойманные в силки птицы. — С нами никого не было.

И тогда он вспомнил Великий Крик из ниоткуда и то, как некто таинственный и неподвижный наблюдал за ними в ночи.

— Ирт? — прошептал он недоверчиво. Они поглядели друг на друга.

— Он оставил Лунголд, — объяснила Нун, — чтобы найти тебя и помочь, если будет надо. Ты вообще его не видел?

— Однажды… Может быть. Как раз тогда, когда я больше всего нуждался в помощи. Наверняка это был Ирт. Он мне так и не показался. Возможно, он потерял меня, когда мы бежали.

Моргон помолчал немного, вспоминая, затем продолжил:

— Был один миг после того, как меня лягнул конь, когда я едва мог удерживать мое наваждение. Оборотни вполне могли убить меня в это время, просто должны были убить. Я уже распрощался с жизнью, но — пронесло… Возможно, Ирт был там и спас меня в этот роковой миг. Но остался ли он после того, как я удрал…

— Разумеется, он бы дал нам об этом знать, — заявила Нун. — Если бы нуждался в помощи. — Она озабоченно провела тыльной стороной ладони по лбу. — Но хотела бы я знать, где он теперь. Старик небось рыскает туда-сюда по Торговой дороге, ищет тебя, а тут еще этот Основатель и Меняющие Обличья…

— Он обязан был мне сказать. Если бы ему понадобилась помощь, я бы мог биться за него; для этого я и пришел.

— Ты бы вполне мог расстаться с жизнью ради него. Нет уж. — Казалось, что Нун отвечает собственным сомнениям. — Он явится в свое время. Возможно, он задержался, чтобы похоронить арфиста. Ирт когда-то учил его игре на арфе — здесь, в этой школе.

Она снова умолкла, а Моргон между тем наблюдал, как два разбитых мертвых лица у дальней стены двигаются к ней, — все ближе и ближе подплывали они к Нун. Он закрыл глаза прежде, чем они слились, и услышал крик вороны, и тут же кто-то сильно, до боли, сжал его плечо, удержав от падения. Он открыл глаза, встретил соколиный взгляд и почувствовал, как внезапный холодный пот выступает на его лице.

— Я устал, — сказал он.

— Не без причин. — Ифф ослабил хватку. Лицо его избороздила сеть тонких, как волоски, морщинок. — У нас есть оленина на вертеле. В кухне. В единственном помещении, где сохранились четыре стены и крыша. Мы спали здесь, внизу, но у очага постелены тюфяки. А снаружи будет стоять часовой.

— Что за часовой?

— Одна из стражей Моргол. Они заботятся о нас, ибо Моргол к нам благосклонна.

— Моргол все еще здесь?

— Нет. Сначала она опровергла все доводы, которые мы приводили в пользу ее возвращения домой, а потом внезапно около двух недель назад без объяснений отправилась обратно в Херун. — Он поднял руку, которая извлекла из воздуха и тьмы горящий факел. — Идем. Я покажу дорогу.

Моргон молча последовал за ним обратно через мнимую дверь и полуразрушенные залы, затем они спустились по винтовой лестнице вниз, на кухню.

Запах мяса, остывающего над угольями, вызвал у него щекотание даже в костях. Моргон сел к длинному полуобгорелому столу, а Ифф меж тем нашел нож и щербатые кубки.

— Вот вино, хлеб, сыр, фрукты — стражи неплохо нас снабжают. — Он помедлил, затем пригладил перышко на вороньем крыле. — Моргон, — мягко заметил он, — я понятия не имею, что принесет нам рассвет. Но если бы ты не решился явиться сюда, наша смерть была бы неминуема. Какая слепая надежда ни поддерживала бы нас семь столетий, она, безусловно, связана с тобой. Возможно, ты и боишься надеяться, но я — нет. — Рука его на краткий миг замерла на полузажившем шраме на щеке Моргона. — Спасибо тебе за то, что ты пришел. — Он выпрямился. — Я оставлю тебя здесь; мы работаем всю ночь и редко спим. Если понадобится — зови.

Он метнул свой факел в очаг и вышел. Моргон воззрился на стол и на неподвижную тень вороны на деревянной столешнице. Наконец он пошевелился и назвал свою любимую по имени. Кажется, она готова была уже обернуться человеком — крылья приподнялись, чтобы упасть с плеч. Тут вдруг отворилась дверь, ведущая во двор. В кухню вступил страж — молодая темноволосая женщина, одновременно знакомая и незнакомая. Увидев ее, Моргон не мог уже произнести ни слова. Она застыла посреди кухни, как вкопанная, и не мигая смотрела прямо Моргону в лицо.

— Моргон?

Он встал.

— Лира…

Лира выросла, стала высокой и гибкой, короткая темная рубаха не скрывала достоинств ее сложения. Затененное лицо молодой женщины было одновременно и тем, детским, которое он отчетливо помнил, и в то же время — как у Моргол. Казалось, она не в силах двинуться с места. И тогда Моргон сам направился к ней. Когда он приблизился, рука ее сдвинулась на древке копья; он задержался, не дойдя до нее полшага, и сказал:

— Это я.

— Вижу. — Глаза ее по-прежнему были вопрошающими и изумленными. И темными-темными. — Как ты… Как ты прошел в город? Тебя никто не видел.

— У вас расставлена охрана на стенах?

Она кивнула.

— У города нет никакой другой защиты. Моргол послала за нами.

— Ты… Ты ее земленаследник.

Ее подбородок чуть вздернулся, и Моргон вспомнил это движение.