Мастер Загадок

— Похоже, никому не пришло в голову, даже Моргону, что, возможно, Гистеслухлом держит Дета в руках, как держал и волшебников, и вынудил его привести Моргона к нему, а не к Высшему.

— Лира, Гистеслухлом… — Она не договорила, почувствовав, что ветер с моря, хлынув между ними, сделал расстояние невероятным. Догадываясь, что слушатели ждут продолжения, она закончила: — У тебя получается, будто Основатель превосходит могуществом Высшего, раз он вынудил арфиста что-то совершить против воли. А если я чему-то верю насчет Дета, так это тому, что никто, возможно даже Высший, не принудил бы его сделать что-либо вопреки его собственному выбору.

— Значит, ты его тоже осуждаешь, — бесстрастно изрекла Лира.

— Он сам себя осудил. Или ты думаешь, мне хочется этому верить? Он лгал всем и каждому, он предал Звездоносца, Моргол и Высшего. И он накрыл меня плащом, чтобы я не замерзла, пока я спала в ту ночь в дикой глуши. Вот и все, что я знаю. — Она растерянно встретила темный, полный мрачного раздумья взгляд Лиры. — Спроси его. Ведь ты как раз этого хочешь, верно? Разыщи его и спроси. Ты знаешь, где он — в дальней глуши, на пути к Лунголду. И ты знаешь, что именно туда наверняка отправилась Моргол.

Лира молчала. Она опустилась на край сходней около Тристан, уступив мучительной и болезненной неопределенности.

Миг спустя Гох бесхитростно заметила:

— У нас нет указаний Моргол оставаться в Херуне. Никому не следует отправляться на Задворки Мира в одиночестве.

— Хотелось бы знать, не заглянула ли она за пределы Херуна и не увидела ли его в одиночестве… — Лира непроизвольно втянула воздух, словно собираясь отдать приказ, и вдруг сомкнула губы.

Трика рассудительно произнесла:

— Лира, никто не знает, что делать; у нас нет приказов. Для всех нас было бы облегчением, если бы ты на время отложила отставку.

— Отлично. Седлайте коней и поехали в Город Короны. Не важно, что Моргол покинула страну втайне, даже она должна оставить хоть какой-нибудь след.

Стражи ушли. Рэдерле села рядом с Лирой. Они молчали. Между тем матрос протопал вниз по сходням, ведя Лириного коня и негромко насвистывая. Лира, держа копье на коленях наискось, внезапно обратилась к Рэдерле:

— Ты думаешь, я правильно делаю, что еду за ней?

Рэдерле кивнула. Она вспомнила осунувшееся лицо арфиста, такое резкое в свете костра, с такой непривычной насмешкой приближавшееся к кубку, вспомнила иронию, которая никогда прежде не звучала в его голосе. И прошептала:

— Да. Ты ей пригодишься.

— А ты что будешь делать? Ты с нами?

— Нет. Я поплыву в Кэйтнард с Бри. Если Моргон держит путь на юг, он мог направиться туда.

Лира искоса взглянула на нее:

— Он пойдет в Ан.

— Возможно.

— А оттуда он куда пойдет? В Лунголд?

— Не знаю. Полагаю, туда, где будет Дет.

С другой стороны от Лиры подняла голову Тристан.

— Ты не думаешь, — сказала она с неожиданной горечью, — что он до этого прибудет на Хед? Или он замыслил убить Дета, а затем вернуться домой и всем об этом рассказать?

Они посмотрели на Тристан. Ее глаза были полны непролитых слез, губы плотно сжаты. Миг спустя она добавила, глядя на головки болтов над доской: — Если бы он не передвигался так быстро, если бы я могла его догнать, наверное, я смогла бы убедить его вернуться домой. Но как я могу это сделать, если он не останавливается?

— Рано или поздно он вернется домой, — уверила ее Рэдерле. — Не могу поверить, будто он настолько изменился, что ему отныне нет дела до Хеда.

— Он изменился. Когда-то он был землеправителем Хеда и скорее убил бы себя, чем кого-то другого. А теперь…

— Тристан, он, вероятно, уязвлен куда глубже, чем любой из нас мог бы догадываться…

Она кивнула, чуть дернув головой:

— Я могу понять это рассудком. Люди убивали других людей на Хеде в гневе или ревности, но не… но не так. Не преследуя кого-то, словно охотник, не загоняя в какое-то определенное место, чтобы там убить. Это… так поступил бы кто-нибудь другой. Но не Моргон. И если… Если такое произойдет, а потом он вернется на Хед, как мы узнаем друг друга?

Они хранили молчание. Матрос, который нес на плечах бочонок вина, раскачал трап медленными, тяжелыми, упорными шагами. Сзади что-то прокричал Бри Корбетт, и его слова растаяли, словно крик чайки на ветру. Рэдерле шевельнулась, затем тихо проговорила:

— Он это поймет. В глубине души у него есть все оправдания, кроме одного. Единственный, кто может его за это осудить, — он сам. Возможно, тебе следовало бы ему немного доверять. Возвращайся домой, жди и доверяй ему.

Сзади послышались шаги. Бри Корбетт, глядя на них, сказал:

— Это самое разумное, что я услышал за все наше путешествие. Кто за возвращение домой?

— В Кэйтнард, — сказала Рэдерле, и он вздохнул.

— Что же, это достаточно близко от дома. Возможно, мне удастся подыскать там работу, если твой отец решит, что не желает больше видеть моего лица в Ане после всего случившегося. Но если даже я мог бы вернуть тебя и этот корабль в Ануйн, пусть бы он проклял каждый волос с моей головы, я бы все-таки был доволен.

Лира встала. И внезапно обняла Бри, сбив с него шапку наконечником копья.