Мастер Загадок

— Нет, — прошептала она. — Ты многое делал хорошо. Опасно хорошо. Не было мужчины, женщины или ребенка в Обитаемом Мире, которые бы тебе не доверяли: ты знал, как их расположить. Настолько, что я до сих пор сижу рядом и разговариваю с тобой, хотя ты ранил кое-кого из тех, кого я люблю, и рана никогда не заживет. Не знаю, почему я сейчас не ушла.

— Не знаешь? Да просто мы одни, в глухих краях, под небом, черным, как глазница мертвого короля, и у нас не осталось ничего, кроме твоей честности. И наших имен. В твоем — целое богатство, — добавил он почти радостно. — А в моем нет даже надежды.

Вскоре она уснула у его костра, а он между тем тихо сидел, пил вино и подбрасывал сучья в огонь. Когда она проснулась утром, арфиста не было. Она услышала шорох в подлеске, голоса; беспокойно завозилась, освобождая руку, чтобы сбросить одеяло. Затем насторожилась. И внезапно села, в упор глядя на руку, на которой минувшей ночью, как продолжение ее самой, горел огонек. На ладони белые рубцы образовывали двенадцать граней и более тонкие внутренние линии камня, который дал ей Астрин на Равнине Королевских Уст.

7

И тут на полянку, где сидела Рэдерле, выехали из-за деревьев Лира, Тристан и стражи. Лира, увидев Рэдерле, резко осадила коня и спешилась без единого слова. Она тоже выглядела растрепанной, неприбранной и утомленной. Подойдя к Рэдерле, она опустилась рядом с ней на колени. Приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать, но не нашла слов. И тогда разомкнула пальцы и уронила наземь три грязных спутанных обрывка нити.

Рэдерле уставилась на них, потрогала.

— Так это была ты, — прошептала она. И выпрямилась, убирая с лица волосы. Стражи спешивались. Тристан, все еще на коне, таращилась на Рэдерле во все глаза, безмерно перепуганная. И вдруг соскользнула наземь и приблизилась к Рэдерле.

— С тобой все в порядке? — В ее голосе звенела тревога. — Все в порядке? — Она бережно вытащила из волос Рэдерле сосновые иглы и обломки рыжей коры. — Тебя кто-нибудь обидел?

— От кого ты бежала? — спросила Лира. — От Меняющего Обличья?

— Да.

— Что случилось? Я была в двух шагах. Мне не спалось. Но я даже не слышала, как ты ушла. Не слышала… — Внезапно она умолкла, словно что-то вспомнив. Рэдерле вяло отбросила плащ, которым была укрыта; он был жарким и тяжелым в это ослепительное утро. Она подтянула колени, уронила на них лицо — каждая косточка ныла при малейшем движении. Остальные молчали, она чувствовала, что они ждут, и миг спустя запинаясь сказала:

— Это была… Одна из Меняющих Обличья явилась ко мне в спальню, заговорила со мной. После ее ухода я захотела… Я отчаянно захотела найти Моргона, чтобы с ним поговорить. В голове у меня помутилось. Я покинула дом Данана и шла ночью, пока не погасла луна. Затем я вздремнула и опять пошла, и так пока… пока не попала сюда. Простите за ловушки.

— Что сказала эта женщина? Что она тебе наговорила такого, что тебе вздумалось удирать?

Рэдерле подняла голову.

— Лира, я не могу сейчас об этом говорить, — прошептала она. — Я непременно вам расскажу, но не сейчас.

— Ладно. — Лира откашлялась. — Подождем. Ты встать можешь?

— Да. — И она поднялась с помощью Лиры; Тристан подняла и стала сворачивать плащ, глядя на него с опаской.

Рэдерле оглянулась. Похоже, не осталось никаких следов Дета, он к утру пропал, словно сон, но одна из стражей, Гох, внимательно осмотрев полянку, заметила:

— Здесь был кто-то конный. — И поглядела на юг, как если бы наблюдала за его передвижением. — Он поскакал туда. Конь у него анской породы, судя по размерам копыт. И это не лошадка пахаря и не имрисский боевой скакун.

— Это был твой отец? — с некоторым недоверием спросила Лира. Рэдерле покачала головой. Тут она словно впервые увидела тяжелый, богатый сине-черный плащ в руках Тристан. Стиснула зубы. Взяла у Тристан плащ и швырнула в золу кострища, видя, как на ткани проступает лицо арфиста, меняющееся при каждом движении пламени. Скрестив на груди руки, она произнесла голосом, опять зазвучавшим твердо:

— Это был Дет.

— Дет, — ахнула Лира, и Рэдерле увидела мелькнувшую у нее на лице тоску. — Он был здесь? Ты с ним разговаривала?

— Да. Он накормил меня. Я его не понимаю. Он сказал мне, что все, что говорит о нем Моргон, правда. Все. Я его не понимаю. Он оставил мне свой плащ, пока я спала.

Лира резко повернулась и склонилась, чтобы проверить след, который отыскала Гох. Затем опять выпрямилась, глядя на юг.

— Как давно он уехал?

— Лира, — негромко окликнула ее Имер, и Лира обернулась к ней. — Если ты намерена выслеживать арфиста по всем Задворкам Обитаемого Мира, ты поедешь одна. Нам всем пора возвращаться в Херун. Если мы поторопимся, то окажемся дома до того, как там будет Моргон, и ты сможешь задать ему свои вопросы. А сами вести, мне кажется, доберутся до Херуна раньше, чем кто-либо из нас, и ты понадобишься Моргол.

— Для чего? Чтобы охранять рубежи Херуна от Дета?

— Возможно, — умиротворяюще сказала Гох, — у него есть какое-то объяснение, которое он даст только Моргол.

— Нет, — вмешалась Рэдерле. — Он сказал, что не пойдет в Херун.