Мастер времени. Офелия

Проревев это, странный старик бросился вперед, а ждавшая только этого движения Офелия разрядила в него весь барабан. Старик только хрюкнул удивленно, но и не подумал остановиться. На его пути возникла невысокая тщедушная старая фрау с нелепой совой на плече. Но как только лапища старика коснулась её, раздался гром, и вспышка света отбросила его назад. Проморгавшись, Офелия решила, что у неё помутнелось сознание. Там, где стояла Стальная Вигберг, высилась величественная женщина в древнегреческой хламиде, испускавшая волны золотого света. В одной руке она сжимала круглый щит, в другой – эгиду. На плече у неё сидела живая, а не механическая сова.

– Я – Зевсорожденная Афина Паллада! Ты – старый идиот! Я выполняю просьбу Белого Бога, Рейн. Находить тебе подобных ослиных упрямцев и отправлять вас в новый дом. Его силой я приказываю тебе уйти!

Богиня направила эгиду на Рейна, и древний бог реки исчез во вспышке яркого света. Когда светопреставление завершилось, на берегу остались только Офелия и тело несчастного сэра Вулдриджа. Но она думала сейчас не о нем, а о последних словах богини, раздавшихся прямо в её голове:

– Мы те, кто мы есть. Этого не спрятать, как тебе бы ни хотелось. Мы чувствуем природу друг друга и неосознанно тянемся к себе подобным. Может, это и не последняя наша встреча, милочка, как знать. Всё в руках Его.

Ночной полет

Люди всегда хотели быть ближе к небу. Дотронуться хотя бы кончиками пальцев до этого величественного, недосягаемого, таинственного Нечто. Что могло соперничать с ним по красоте и неповторимости?

Утреннее – розовеющее в лучах колесницы Гелиоса, что стремительно мчит по крутому небосводу. Вечернее – цвета уставших красок, цвета выполненной работы, долга, планов. Это небо успеха и завершения. Но больше всего Офелия любила ночное небо. Это время, когда оживают людские страхи, грёзы, сны и желания. Одни ясны и понятны, другие темны и запретны. Это время Морфея, Гипноса¹³ и Гекаты¹⁴. Их мощь правила миром на заре цивилизации.

Когда первые люди поднялись в небо, это было сродни чуду. Но сила пара сделала их практически равной древним богам. Когда Офелия впервые увидела парящий в небе над Лондиниумом дирижабль, сердце её едва не выпрыгнуло из груди. Детище неистового француза Анри Жиффара воплотило мечты человечества о небе. Пускай он был сродни гиппопотаму – такой же громоздкий, неповоротливый и медлительный. Но он парил Там, в вышине. «Рядом с ангелами», – непременно добавляла она про себя.

Прошло немного времени, летающие левиафаны полностью овладели небом. Небольшие почтовые и курьерские дирижабли, напоминавшие упитанных уток, летали через весь континент. Прогулочные, туристические и, конечно же, военные. Особенно внимательно к ним присматривались алеманы¹⁵ и федераты за океаном. Эпоха пара и электричества давала не только ощущение комфорта и уюта. Кому-то она казалась прекрасной возможностью расплатиться за старые обиды. Или же завоевать немного славы и много территорий. Об этом Офелия размышляла за чашкой кофе в банкетном зале прогулочного цеппелина. Зал был безлюден, поэтому прекрасен. Офелия расположилась у приоткрытого иллюминатора, отпустив несчастного стюарда, на свою беду вышедшего ей навстречу и вынужденного приготовить кофе.

Тёмно-синий бархат ночи, усыпанный крупинками звёзд, словно шептал ей о чём-то. Внизу проносилась старушка Европа, беспокойно ворочающаяся и стонущая во сне. Эпоха прогресса и мира заканчивалась. Это чувствовалось по газетным статьям, по разговорам на приёмах и в клубах. Предчувствие беды нависло над Старым Светом. И, как всегда в подобные времена, людьми овладевали их внутренние демоны. История Кожаного Фартука¹⁶ взбудоражила Империю. Многие люди вновь обратились к религии. А кто-то – к спиритизму и опиуму. И все они хотели сбежать в выдуманные миры от еще большего ужаса войны. Войны!

Особо популярны стали готические романы о вампирах. Каждый, умеющий писать, хоть раз обращался к теме бессмертных. Но никто не сравнится с Абрахамом Стокером и его наделавшим шума «Дракулой». Людей буквально покорил древний валашский князь. Но Офелия смотрела на всё это с изрядной долей скепсиса. Особенно после встречи с самим главным героем….

***

– Разрешите присесть за ваш столик, мадам? – раздался чей-то глубокий низкий голос, в котором слышались ироничные нотки.

– Мадемуазель, если вам будет угодно, – Офелия подняла голову и столкнулась взглядом с парой карих, почти чёрных глаз, в глубине которых мерцали золотые искорки. Их владелец был одет строго, но с той долей небрежности, что проявлялась у людей, склонных к авантюрам. Выдержав её взгляд, он не исчез как большинство мужчин. Офелия сделала приглашающий жест, и незнакомец воспользовался им. Едва он опустился в небольшое плетёное кресло, их взгляды снова пересеклись. Её это позабавило.

– Так что вы хотели мне сказать, мистер…