Мастер войны

– Отвечу, – Карл сделал еще глоток вина и вернул кувшин на место. – Как полагаешь, Людвиг, могу я называть на «ты» своего шурина?

– Ты хочешь сказать, что являешься мужем Деборы? – Голос не дрогнул, но глаза господаря Нового Города потемнели.

– Перед богами и людьми, несомненно, – кивнул Карл. – А официальную церемонию мы проведем, как только она будет коронована.

– Должен тебя разочаровать, Карл Ругер, – холодно улыбнулся в ответ Людвиг. – Моя сестра мертва. Она погибла на охоте, и тому в Новом Городе есть немало свидетелей.

– И могила, наверное, имеется? – Шутки не получилось. Этот человек делал все, чтобы разбудить в Карле гнев, а зря. Гнев плохой советчик, даже если это гнев, достойный кавалера.

– Разумеется, – а вот настроение Людвига переменилось. Сейчас он, пожалуй, был даже весел.

– Вот и хорошо, – кивнул Карл. – Значит, прежней Деборы уже нет, а новая Дебора без труда докажет свое право на трон.

– Ты так в этом уверен? А что если люди узнают, что покойная принцесса была Отягощенной злом?

– А что, закон Гароссы рассматривает это как препятствие на пути к трону?

– Не помню, – пожал плечами Людвиг. – В законе слишком много слов…

– Зато помню я, – Карл отбросил гнев и был теперь холодно спокоен. – Закон Гароссы, Людвиг, об Отягощенных злом ничего не говорит, зато оговаривает, что в трудных случаях судить следует по обычаю, что и делалось раза три-четыре за историю Нового Города. Например, когда встал вопрос о короновании твоего прадеда Захара Сухая Рука. Помнишь эту историю?

– Да, – кивнул Людвиг с улыбкой. – А ты, Карл, я вижу, неплохо знаешь нашу историю. Вот только не вижу, как случай с Захаром Вольхом может помочь той самозванке, ради которой ты так стараешься. Впрочем, стараешься ты, как я понимаю, все-таки для себя. Новый Город богат…

– Людвиг, – Карлу разговор наконец надоел, к тому же ему пора было отправляться обратно. – Давай закончим диспут о законах и обычаях и приступим к делу, ради которого я тебя разбудил. Впрочем, кое-что я тебе все-таки объясню. Я Карл Ругер – граф и маршал империи Яра. Тот самый Карл Ругер, который разбил в битве при Лоретте Венедикта Хиша, коннетабля твоего деда. Уж эту-то историю ты знать должен. Так скажи, так ли для тебя зазорно сразиться с тем, кто убил сорок тысяч твоих соотечественников? Хотя, возможно, граф империи недостойный противник для господаря Нового Города… Что ж, тогда ты, верно, не откажешь в поединке герцогу Герру?

– Так ты теперь герцог? – Вот тут Людвиг посмотрел на Карла с неприкрытым любопытством.

– Я теперь император Яр, – ответил Карл, поднимая правую руку и показывая Людвигу перстень с императорской печатью.

– Ты позволишь мне одеться? – Вместо ответа сказал Людвиг и встал с постели. Он был злодей, разумеется, но отказать в поединке императору все-таки не мог.

– Одевайся, Людвиг, – согласился Карл. – Не будешь же ты драться голым? А что касается закона Гароссы и истории Захара Вольха, то я вспомнил о ней неспроста. Ты должен знать, что принц Иероним оспорил право своего старшего брата на трон на том основании, что Захар родился увечным. Однако суд Мудрых его возражений не принял, постановив, что поскольку в других странах увечье подобного рода никогда не рассматривалось как серьезное препятствие к отправлению верховной власти, а закон Гароссы такие случаи специально не оговаривает, то и право Захара сомнению не подлежит.

– Хочешь сказать, что Отягощенные злом…

– Жена герцога Гавриила Рудого выпускала адата, – пожал плечами Карл, наблюдая за тем, как встревоженный его словами Людвиг натягивает штаны. – И это не слухи, Людвиг. У меня есть неоспоримые свидетельства, и документы эти примет к рассмотрению любой суд. А о том, кто на самом деле, лежит в могиле Деборы Вольх, и лежит ли там кто-нибудь вообще, мы узнаем, когда вскроем могилу. Но думаю, дело до этого просто не дойдет. Слишком мало прошло времени, Людвиг, и слишком много людей помнят принцессу Вольх. Или ты успел убить всех?

4

– Ночью убит господарь Людвиг Удача! – Губы корчмаря тряслись от овладевших им чувств. – Такой ужас, судари мои, такой ужас!

– Ужас, – согласился Конрад. Впрочем, судя по голосу, сам он находил известие не более ужасным, чем если бы корчмарь сообщил, что после обеда пойдет дождь. – Я полагаю, объявлен траур?

– Да, ваша светлость, – закивал все еще не пришедший в себя от обрушавшейся новости человек. – Непременно траур! Двадцать дней, как и при родителе его покойном, Альберте.

– А кто будет новым господарем? – Карл допил вино и посмотрел через окно на оседланных лошадей, привязанных до времени у коновязи во дворе.

– Ах, ваша светлость! – вскричал совершенно расстроенный корчмарь. – Так в том-то и дело! В том-то и дело, судари мои, что на трон могут претендовать двое: принц Андрей, это, значит, младший брат покойного государя, и принц Виктор – сынок господарский. По закону-то, он вроде бы и должен, но ему и шести лет еще не исполнилось, а значит, и у Андрея права есть. Старшинство, оно ведь…