Мастер снов

Нахохлившаяся Хэл подождала, пока за ней захлопнется дверь, и повернулась ко мне. В ее глазах, словно две лампочки, зажглись огоньки осуждения.

— Мэтт, послушай. Мы ведь можем сделать это для нее.

— Я уже сказал и повторю еще раз. Мы не убиваем людей во сне. — Я подошел к столу, выдернул коммуникатор из гнезда колонок.

— Это не убийство. Это милосердие. — Ученица приблизилась и встала у меня за спиной. Я чувствовал ее частое дыхание. — Человек страдает. Мы могли бы помочь ему уйти достойно.

— Вот пусть этим займется кто-то другой. Не ты и не я.

— Ну почему ты такой упрямый?! — воскликнула она, раздосадованная моим холодным, равнодушным тоном.

— Убийство — путь дэймоса. Герард уже рассказывал тебе.

— Но послушай. — Она взяла меня за плечо, разворачивая к себе, заглянула в глаза с отчаянной надеждой переубедить. — Бывают разные убийства. Ради денег или из ненависти, по неосторожности. А это — совсем другое дело.

— Никакой разницы.

Я понимал ее. Искушение столь велико. Подсознательное желание дэймоса могло осуществиться так легко. А я отнимал у нее законную добычу.

— Ладно. — Хэл подняла обе руки, словно защищаясь от моих аргументов. — Как скажешь. Пойду хотя бы провожу ее.

Не дожидаясь моего ответа, ученица выбежала из комнаты.

Как я хотел принять этот заказ. Снова почувствовать силу и власть над человеческим сном.

Девушка вернулась через полчаса. Я сидел за кухонным столом, спиной ощущая ее спокойствие, собранность и нацеленность на предстоящую работу, и осторожность, желание пройти по опасной грани так, чтобы я этого не заметил. «Ты в лабиринте, и никто не скажет, какие двери правильные», — как насмешка мелькнула в голове строчка любимой песни.

— Проводила?

— Да.

— Хорошо. — Я поднялся, подошел к ней, крепко до боли взял за руку, заломил за спину, не обращая внимания на сопротивление и гневные вопли, толкнул девчонку к стене и принялся обшаривать ее карманы.

— Ты что, рехнулся?! Что ты делаешь?!

— Где она?

— Кто?!

— Пуговица, которую ты взяла у этой женщины.

— Пусти!

— Давай сюда!

— Мэтт! Прекрати!

Карманы куртки были пусты, на юбке их вообще не было, маленький металлический кругляшок обнаружился засунутым за плотную ткань рукава ее обтягивающей кофты.

Я вытащил его, отпустил девчонку и сунул ей под нос найденную улику.

— Это что такое?

— Не твое дело! — Расстроенная, разозленная моей грубостью, она свирепо натянула на плечо сбившуюся на сторону куртку.

Хотела уйти, но я снова толкнул ее к стене.

— Хочешь стать убийцей?! Хочешь, чтобы тебя засадили в камеру без окон и не давали спать?! Хочешь всю жизнь просидеть на цепи, а потом сдохнуть, скуля от ужаса?!

— Да пошел ты! — закричала она. — Что ты можешь вообще об этом знать! Слабак! Размазня!

Я не ударил ее, хотя очень хотел, и Хэл прочитала это бешеное желание в моих глазах. Невольно вжалась в стену.

— Не смей повышать на меня голос, — произнес я, с опозданием услышал в своей фразе интонации Феликса и отступил на шаг.

Она шмыгнула носом, развернулась и убежала в комнату. Громко хлопнула дверь…

Хэл вышла на кухню, когда совсем стемнело. Я, не зажигая света, сидел за столом перед остывшей чашкой чая.

— Может, поговорим спокойно? — сказала она глухо, останавливаясь в дверях темным силуэтом.

— Иди сюда. — Я выдвинул табурет. — Сядь.

— Что, все еще хочешь съездить мне по физиономии? — хмуро осведомилась Хэл, но подошла. Присела.

— Извини за то, что так по-хамски вел себя с тобой.

Ученица высокомерно промолчала.

— Я не должен был срываться. Но я хочу остановить тебя. То, что ты собиралась сделать — путь создателя кошмара.

— Да что ты понимаешь в этом?! — В ее голосе зазвенел росток обиды, готовый взойти мощным фейерверком оскорбленного самолюбия и расцвести пышным цветом недоверия. Но я загасил его честным ответом:

— Мой учитель был дэймосом. И сам я — дэймос.

— Ты? — Она посмотрела на меня с величайшим недоверием. — Ты же целитель. Ты — добрый. Ты спасаешь других. И мир сновидения у тебя красивый.

— Раньше он был другим. Мрачным, холодным, зловещим, пугающим. Я переделал его. Почти весь. Но кое-что осталось. Несколько кусков.

Она помолчала, ошеломленная.

— А Герард знает?

— Да. Он помогал мне меняться.

Хэл запустила обе руки в волосы, подтянула колени к груди, поставив ступни на край табурета, спросила, все еще не до конца осознав:

— И кто… какой ты на самом деле? Что ты умеешь? Умел?

— Насылать кошмары, цеплять к сознанию так называемые крючья тьмы — ключи, которые открывают подсознательные ужасы, пробуждать фобии, искушать…

Она невесело усмехнулась:

— Богатый послужной список. Как ты стал… дэймосом? — Хэл чуть запнулась на последнем слове. — Как встретился с учителем?

— Это долгая история.

— Я никуда не спешу.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да. Раз уж мы начали.