Мастер снов

— Постарайся. Можешь начинать прямо сейчас.

Я поднялся и пошел прочь из комнаты, чувствуя спиной ее горячий взгляд. Закрыл за собой дверь и вновь оказался в сумрачном коридоре. Там меня уже ждал именно тот, кого я ожидал увидеть.

— Приветствую, Тайгер.

Светловолосый гигант стоял, прислонясь плечом к стене, и с легкой улыбкой смотрел на меня сверху вниз.

— Она не нарушит данное слово, — произнес он голосом низким и звучным.

— Давно ты наблюдал за ней?

— Я всегда рядом с теми, кто начинает терять себя.

Мастер сновидений смотрел на меня с доброжелательностью и даже теплотой, но меня по-прежнему пробирала дрожь от одного его совершенного вида.

— Вы придумали этот план вместе с Геспером?

— Не было никакого плана, Мэтт. — Его тяжелая рука опустилась на мое плечо, и меня вновь пронзило током. — Геспер добровольно пожертвовал частью себя ради целительницы. Я дал запутавшемуся двойнику почувствовать, как мучительно и больно бывает тем, кому он пытается навредить. А дэймос пожалел крысу.

— Я убил крысу.

— Но сначала пожалел. — Он наконец выпустил мое плечо и слегка подтолкнул к выходу, словно строптивого ребенка. — Иди, Мэтт. Я подумаю о том, чтобы сократить контроль над тобой.

— Благодарю, Тайгер.

Я сделал шаг вперед, оглянулся, но он уже исчез. А затем начал разваливаться сон.

Осыпался крупными кусками, разлетелся в труху и был сметен морским ветром с запахом соли и хвои. Я резко сел на кушетке, приходя в себя, ключ со звоном выпал на пол из ослабевшей ладони. Мое лицо было мокрым, также как и волосы, за воротник стекали холодные струйки. За секунду до моего пробуждения в реальности кто-то плеснул на меня водой.

Рукавом я смахнул с бровей и ресниц капли, затекающие в глаза, проморгался и увидел стоящую напротив суровую, встревоженную Барбару с полным стаканом в руках. Похоже, она собиралась от души полить меня еще раз.

— Спасибо, больше не требуется, — сказал я с коротким смешком и увидел, как расслабились ее строго сжатые губы. — Что вы здесь делаете?

— Вы стонали, — ответила она в своей уже знакомой мне суховатой манере, — и метались. И так сжимали это, — женщина кивнула на ключ, валяющийся на полу, — что я побоялась за ваши кости. Когда с… Эйнем происходило такое прежде, она просила не будить ее. Но я все равно будила…

Она не договорила, незаконченная фраза повисла в воздухе. Я подвинулся на кушетке и кивком пригласил ее присаживаться. Она села рядом, по-прежнему сжимая стакан.

— Это вы прибирали здесь все эти годы?

— Да. Она всегда любила… любит этот дом.

— Почему вы поехали за мной?

— С ее пальца исчезло кольцо. Я знаю, вы всегда передаете друг другу мелкие вещи. Чтобы воздействовать через них. Значит, ей была нужна помощь.

Я пристально взглянул в ее холодные, серые глаза:

— Боялись за нее, Барба?

— Всегда, — ответила она, переводя взгляд на воду, надежно заключенную в стекле. — И сейчас боюсь. Постоянная тревога. Каждый день, каждый год.

— Больше ей ничего не угрожает. — Я поднял ключ, вытащил из-под пледа кольцо и отдал женщине. — И никому из вас. Живите спокойно.

Теперь она пристально смотрела на меня, ощупывая взглядом каждую линию лица. Геспер мог бы позавидовать проницательности, с которой Барбара пыталась понять — говорю ли я правду. Убедилась. Расслабилась. Тень улыбки скользнула по губам, в глазах мелькнули теплые лучики.

— Спасибо, Мэтт. Как мы могли бы отблагодарить вас?

— Пригласите на обед. На нормальный обед, Барба. Без глыб ледяной подозрительности.

Женщина рассмеялась в ответ, кивнула и пошла к выходу. Ее походка стала легкой и стремительной, словно она наконец смогла сбросить груз многолетней усталости.

— Страх — это боль, возникающая в ожидании зла,[6] — произнес я тихо, глядя ей вслед.

И мне ли не знать этого.

Было уже темно, когда я вернулся в дом Герарда. Всю дорогу до его «виллы» я размышлял о том, что произошло. Смутное тревожащее чувство не давало мне покоя. Но я не мог понять, чем оно вызвано. Как будто забыл что-то очень важное и никак не мог вспомнить. Пытался понять хотя бы, с чем это может быть связано, и тоже не находил ответа. По эпизодам разбирал сон, однако смутные сомнения не исчезали. Хотя я по-прежнему не мог понять их причины.

У любого звука, а также события и явления есть эхо. Не важно, когда оно возвращается — спустя несколько секунд, дней, месяцев или десятилетий, — но оно приходит всегда. Даже эхо мира снов. И что оно принесет с собой — покой, умиротворение или грозу — не сможет предсказать даже самый опытный прорицатель…

Особняк оракула был погружен в темноту. Светильники зажигались вполсилы, сопровождая мой одинокий путь по коридорам, и тут же гасли. Хозяин обнаружился в гостиной размером с четверть стадиона. Он сидел в кресле под торшером в виде мраморной девушки, держащей факел, и читал книгу.

Услышав мои шаги, выпрямился. Я вопросительно приподнял брови, он в ответ кивнул на кушетку, стоящую в глубокой тени. На ней под одним пледом дрыхли в обнимку Аякс и Хэл.

— Я предлагал ей занять гостевую спальню, — приглушенно сказал Герард, — но она ни в какую. Решила дождаться тебя.