– Не надо тебе туда, не будет там добра. – Лесной дядька отстегнул от пояса берестяную сулею[29], положил на камень и пояснил: – Свежий, березовый, сам добывал.
– Ты загадками заканчивай говорить, дядька! Кто послал, зачем, почему?
– Вот же ты любопытный! – Леший забросил в рот еду, пожевал и шумно проглотил. – Одно тебе скажу – есть вещи, которые ты не в силах изменить никаким способом. А вот голову сложить можешь вполне.
– И какое же тебе дело до моей головы?
– Знаешь, послушник, на тебя, надо признать, очень многие из наших зуб имеют. У кого-то ты родню пожег и порубил, кого-то с насиженных мест согнал. Но также многие тебе благодарны, потому что в обиду не дал. Вот и я тебе благодарен.
– И за что же?
– А помнишь, как три года назад одного лешего крестьяне поймали да к попам свели? Те его сжечь хотели, а ты не дал?
– Было дело. Он ничего плохого им не сделал, свой лес берег от вырубки. И попался по глупости.
– Вот! Это был мой родной брат. Он и рассказал про тебя, и описал, как ты выглядишь.
– Ладно, одной загадкой меньше. А то, что я тут поеду сегодня, тоже он тебе сказал?
– А вот это уже совсем другое дело. Тут я тебе больше ничего сказать не могу, кроме того, что нельзя тебе там ночевать.
– А если я с тобой не соглашусь, силой будешь удерживать? – Арсентий указал на дубину лешака.
– Да больно надо! – опять засмеялся лесной дядька. – Я тебя предупредил, дальше твое дело, как ты с моим советом поступишь. Если человек неглупый – а про тебя и такое говорят, – послушаешься.
– Спасибо за угощение, хозяин! – Арсентий стряхнул крошки с бороды и повернулся к лошади. – Только вот не обессудь, не послушаюсь. Я от беды и опасности никогда не бегал, а твое предупреждение меня уж очень заинтересовало.
– Смотри сам, Арсентий. – Леший убрал в суму остатки еды, забросил ее на плечо, взял в руки дубину. – Есть в этом мире силы, с которыми даже у тебя тягаться никак не получится.
Лесной хозяин исчез в одно мгновение. Не было ни хлопков, ни всполохов – просто только что стоял рядом, и вот уже нет никого. Только ветер резко хлестанул Арсентия, поднял дорожную пыль – и всё.
К постоялому двору послушник подъехал, когда уже начало смеркаться. Ненадолго замер перед воротами, колеблясь, не стоит ли последовать предупреждению лешего, но потом все-таки решился, двинулся к дому. Навстречу сразу же выбежал парнишка-конюший, подхватил под уздцы лошадку. Арсентий спрыгнул с седла, бросил парнишке пару монет на уход за кобылой, а сам пересек большой двор и направился к трапезной.
За последние годы он сотни раз останавливался на ночлег на постоялых дворах, расположенных на больших дорогах, и все они были во многом похожи друг на друга. Этот не был исключением. Рядом с конюшней стоял большой гостевой дом, в котором могли с условными удобствами переночевать три десятка путников, к нему примыкала трапезная зала, которую порой грубо называли едальней, чуть в стороне размещались хозяйственные постройки.
Входя в трапезную, Арсентий уже примерно представлял себе, что увидит, и не ошибся. Просторное помещение, в котором большую часть пространства занимали столы на шесть – восемь человек, освещалось в основном берестяными лучинами, закрепленными на специальных светцах в разных концах залы – от этого пахло тут в первую очередь именно горелой березой. По летнему времени печи не топили, но за годы бревна прокоптились, стали почти черными от дыма. Посередине с потолка свисало на цепи большое тележное колесо, уставленное восковыми свечами.
– Будьте здоровы, люди добрые! – перекрестился Арсентий, входя в помещение.
– И ты здравствуй, божий человек! – махнул рукой в ответ хозяин, крепкий еще мужчина лет сорока пяти, с длинной бородой, до этого о чем-то споривший с хмурым широкоплечим человеком, который посмотрел на нового гостя недоверчивым взглядом, развернулся и вышел через боковую дверь.
– Мне бы переночевать. Найдется комната? – спросил послушник, подходя к стойке. – Заплатить есть чем.
– Чем накормить и напоить, сообразим, а вот с ночлегом беда, – пожал плечами хозяин. – Сегодня у нас боярыня со свитой остановилась, все комнаты заняты. Разве что на сеновале, если не побрезгуешь.
– Не побрезгую, – пожал плечами Арсентий. – А пока плесни-ка кваску.
– Это всегда с удовольствием, – улыбнулся хозяин, поставил на стойку большую глиняную кружку и наполнил до краев. – Куда путь держишь, божий человек?
– На богомолье, – отпив, ответил Арсентий уклончиво. – А что за боярыня у тебя гостит?
– Есислава Вадимовна, жена воеводы Льва Коловрата из Переславля. В монастырь направляется, – ответил словоохотливый хозяин, а потом доверительным тоном добавил: – Непраздна[30] боярыня, уже родит вот-вот, видать, едет молиться за здоровье будущего первенца.
– Дело доброе, – согласился Арсентий, а потом аккуратно спросил: – А все ли спокойно у тебя на дворе? Не было ли необычностей в последнее время?
– Божьей милостью все хорошо. – Хозяин перекрестился, а потом еще и сплюнул три раза через левое плечо. – А почему спрашиваешь?
Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов
Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Детективы / Боевики / Сказки народов мира