master of loop

Группа шла три часа подряд без перерыва, не встречая ничего, кроме деревьев, травы, камней и кустарников. Понемногу уставая, Сайлас нашел слабую поляну и решил, что им стоит немного отдохнуть. В отличие от него, который по-прежнему выглядел бесстрашным, все остальные были на взводе. Так продолжалось уже два часа. Замок давно скрылся из виду, и они знали, что, если на них здесь нападут, помощи не будет. Они были предоставлены сами себе.

Сайлас открыл кувшин со сладким вином и выпил полный рот, заряжаясь энергией. В этом мире, к сожалению, не было кофе или его аналогов — по крайней мере, вдали от цивилизации, — и поэтому лучшим способом пополнить энергию был не кофеин, а сахар. К сожалению, сахар также был довольно дорогим товаром, поэтому лучшим источником было подслащенное вино. Пить его было просто отвратительно, как будто он размял фунт винограда в десяти фунтах сахара, а затем окунул его в воду, прежде чем запечатать. Сайлас мало знал о том, как производятся вина, но он знал, что ни одно нормальное производство никогда не выплюнет что-то настолько отвратительное, как вино, которое он пил.

Однако он терпел, поскольку это было эффективно. Инъекция сахара, казалось, оживила его, хотя другие на самом деле ничего не ели и не пили, вероятно, опасаясь, что из-за нервозности их вырвет.

С точки зрения Сайласа, этот лес ничем не отличался от любого другого, через который он когда-либо проходил. Когда он был маленьким мальчиком, в конце восьмидесятых, до того, как мир превратился в массив связанных нитей, отец брал его с собой в походы по пересеченной местности. Они часто ставили палатку либо рядом с лесами, не похожими на этот, либо внутри них. Деревья, особенно летом, обеспечивали тень, поддерживая сносные температуры, и даже были хорошим навесом во время дождя или снега.

В отличие от большинства своих друзей, он никогда не разделял страха перед темнотой леса; для него она была успокаивающей, естественной. Леса должны были быть темными, а луга и равнины — открытыми, светлыми, зелеными.

Самым шокирующим в этом лесу было то, насколько он был мертв. Здесь не было ни животных, ни птиц, ни рептилий, ни насекомых… вообще, Сайлас был уверен, что не видел ни одного живого животного с тех пор, как вошел в лес. Хотя растений было много, они были довольно однообразны, не было видно ни одного красочного каскада.

“Все отдохнули?” спросил Сайлас, оглядывая группу. Некоторые мужчины вскочили, некоторые вздрогнули, а мальчик (девочка) улыбнулся ему с восторгом. Как так получилось, размышлял он внутри себя, что самые слабые и молодые оказались самыми бесстрашными? Нет, ответ ясен: я бессмертен, а она — идиотка. “Ладно, тогда пошли”.

Группа встала и продолжила свой путь. Тринадцать душ вернулись в строй, и теперь их шаги казались еще более неровными и неуверенными. Хруст листьев под их сапогами часто пугал их, и каждый раз, когда ветер проносился мимо, им казалось, что они увидели привидение. Вместо страха, навеянного лесом, эти ужасы были результатом того, что они выросли на рассказах об этом месте. Это было сродни городской легенде.

Сайлас помнил, что в его районе был “проклятый дом”; это был небольшой двухэтажный дом по дороге в школу. Он проходил мимо него каждый день со своими друзьями, и где-то по дороге начали распространяться истории об этом месте: дом населен привидениями, несколько лет назад женщина перерезала себе вены в ванной, и ее труп все еще там, стены окрашены в красный цвет от крови… в течение года Сайлас искренне боялся этого места и вспоминал, как ходил там кружным путем, что добавляло целый час к его пути, когда он был один.

Естественно, ничего из этого не было правдой; дом просто пришел в негодность, и некоторые подростки использовали его как холст для своих граффити, которые, будучи красными и все такое, могли выглядеть как кровь. Покачав головой, он улыбнулся, благодарный за то, что этот мир, несмотря на свою чужеродность, был ему знаком. Истории ужасов, рожденные воображением, тянутся сквозь поколения, пока не рождаются бугимены.

“Стой”, — внезапно воскликнул Теннер, заставив Сайласа остановиться и посмотреть на него. Брови мужчины нахмурились, выражение его лица ожесточилось. “Кто-нибудь еще узнает этот участок деревьев?”

“А?”

“Смотри”, — Теннер указал на довольно уникальный узор из шести деревьев, образующих полукруг. “Я… я помню, что мы проходили мимо них. Два часа назад”.

“… Что ты хочешь сказать? Что мы каким-то образом вернулись назад?” спросил Сайлас, не обращая внимания. Если дело действительно было в том, что в лесу довольно легко заблудиться, то эту проблему было легко решить.

“Нет, я не знаю”, — сказал Теннер, потирая переносицу.

“Нет”, — неожиданно раздался голос ничего не подозревающего юноши (девушки). Он (она) сказал, что его зовут Рю, хотя насколько это точно, Сайлас не мог знать. “Мы не возвращались. Мы бегали вокруг этого участка последние два часа. Деревья узорчатые, как талисман. Я и сам не понимал, пока ты не указал на это”.

“…”

“…”