master of loop

“Я не хочу, чтобы ты их видела”, — перебил он. “Мне… мне нравится, каким ты меня видишь, Аша. Мне нравится, каким меня видят люди в замке. Серебряный язык, веселый, широкоплечий мужчина с множеством средств и способов. Мне нравится, когда Райна смотрит на меня с удивлением в глазах, с пылким уважением подростка к взрослому. Мне нравится, когда Вален задает вопрос, а потом украдкой смотрит на меня, как будто я единственный человек, у которого есть ответы. Я эгоист за эти вещи, за те моменты, когда мир вокруг меня смотрит на меня и видит это… это хорошее. Этого человека, который их вдохновляет. И день за днем я борюсь за то, чтобы действительно быть этим человеком. Я борюсь с миром и с самим собой, чтобы сдержать шепот, чтобы каждый день я мог улыбаться и быть тем, кем они хотят и ждут меня видеть. Это не значит, что я игнорирую себя”, — добавил он со слабой улыбкой. “Просто я использую вас, ребята, как свою силу в трудную минуту. Иногда… иногда, однако, эта сила подводит. И я не хочу, чтобы кто-то видел меня, когда это происходит. Я не хочу разрушать иллюзию”.

“Ты странный человек, Сайлас”, — сказала она, проходя вперед и останавливаясь у камня, глядя на него со слабой улыбкой. “Но при всей твоей уличной мудрости, как ты ее называешь, ты не понимаешь, почему ты нравишься людям. Дело не в твоем серебряном языке и не в твоем неясном юморе. Это потому, что мы видим человека под доспехами”, — она потянула его, заставив встать перед ней, и положила руку ему на грудь. “Под всей этой бравадой, под всей злостью на мир и на себя. И этот человек хороший. Он заботится, он любит, и он сражается за тех, кто иначе остался бы без щита. Нам нравится такой человек, Сайлас. Тот, кто останется и будет защищать замок в течение бесчисленных, душераздирающих жизней, вместо того, чтобы просто уйти”.

“…”

“Я знаю, что ты сердишься”, — добавила она, прислонив голову к его груди, как бы прислушиваясь к его сердцу. “Но я не против этого гнева. Конечно, ты злишься. Все злятся, Сайлас, включая меня. В конце концов, мы всего лишь люди”, — отстранилась она. “Нами правят и управляют такие примитивные вещи. Мы можем строить высокие башни, дворцы и замки, мы можем распространяться так далеко, как только солнце бросает свой свет, но простая истина в том, что… мы всегда отдаемся чему-то первобытному. Страх, ненависть, любовь, гнев, печаль, апатия. Но я понимаю”, — добавила она, расширив улыбку. “Мужчинам нужно “время для себя”, как они говорят, отдельно от всего мира. Я больше не та наивная девушка, которую ты встретил в морозных фьордах”, — усмехнулась она, развернулась и пошла прочь, на мгновение откинув голову назад и бросив ему вслед последнюю фразу. “Теперь я наивная женщина, и я получу свое уважение!”

“…” Сайлас замолчал на мгновение, прежде чем разразиться смехом, покачивая головой, пока она шла прочь через голые деревья к замку. Было что-то душераздирающее в том, что ему читали лекцию так обнаженно, в отражении леса, без всякого навеса, чтобы изменить стыд. Однако он не стал задерживаться на этом, его мысли быстро вернулись к вопросам о Королевстве, о мертвых, о нем самом и о том, что привело его сюда.

Глава 151. О Божьих средствах и пророчествах

Сайлас оттянул лук и закрыл один глаз, его пальцы чесались от желания выстрелить, целясь в то, чего он не мог видеть. Перед ним возвышалась каменная стена, а за ней — чучело, похожее на мишень, и он хотел пробить ему голову. Сделав глубокий вдох, он успокоил сердцебиение и быстро повернулся, чтобы разжать пальцы. Звук стрелы не был обычным — это был не простой свист, а почти звук выпущенной пули.

На полпути между ним и стеной он коснулся йоты энергии, которую прикрепил к стреле, и заставил свой разум повернуть стрелу резко вправо. Если первый поворот был довольно легким, то второй — когда он направил стрелу обратно к цели — оказался немного сложнее. Тем не менее, стрела пролетела мимо стены и впилась в пугало. Не в голову, а в верхнюю часть туловища. Несмотря на то, что это было достижение, от которого, вероятно, захлебнулся бы каждый лучник Королевства, он чувствовал себя немного разочарованным.

Он мог последовательно изгибать стрелы вокруг поворотов и углов и даже поражать мишени с высокой точностью. Проблема была в том, куда он попадал. Только один из пяти выстрелов оказывался смертельным, что было далеко не достаточно. Но, с другой стороны, он почти не уделял времени тренировке “Стрелы души”. Учитывая это, его точность была довольно высокой.

Отложив лук в сторону, он сел и выпил немного эля. Снег кусками падал с высокого неба уже несколько часов, не прекращаясь и не замедляясь, собираясь в массу, достигавшую трех-четырех футов в высоту. На Земле он никогда не видел таких огромных масс. На самом деле там, где он жил, два фута снега считались апокалипсисом, не говоря уже о вдвое большем.