master of loop

Дуальности боролись в нем, как бушующие штормы — и все это время он продолжал убивать себя. Он уже даже не чувствовал, как холодное острие ножа вспарывает его плоть. Во всяком случае, не абстрактно. Если уж на то пошло, струйка крови из его яремной вены была облегчением — как акт кровопускания, исцеляющий его отягощенную душу. Самым ясным он стал в то мгновение, когда тьма овладела им. Он гнался за этим мгновением, как наркоман в поисках кайфа, который никогда не наступит. Сколько раз? Он не знал.

В конце концов, однако, он понял, что ему придется остановиться. Ему придется столкнуться с последствиями своих действий. Он должен был посмотреть в лицо молодой девушке-подростку, у которой впереди была целая жизнь, и сказать ей, что она больше никогда не увидит ни восходящего солнца, ни сияющей луны. Вся ее жизнь на веки вечные будет пропитана тьмой.

Ему пришлось бы столкнуться с рыцарем, который всю жизнь тренировался сражаться, и сказать ему, что он уже никогда не будет сражаться так, как прежде… Ему пришлось бы опустить клинок и отступить.

Ему пришлось бы встретиться лицом к лицу с юным принцем, мальчиком, будущее которого было светлым, как солнце, и сказать ему, что он, скорее всего, никогда больше не сможет ходить.

Ему пришлось бы встретиться с холодными и навсегда застывшими лицами Теннера и Сирса и умолять их простить его.

Ему пришлось бы встретиться лицом к лицу с каждым мужчиной, женщиной и ребенком замка, живым и мертвым, объединить их бремя и нести его.

Мог ли он вообще это сделать? Нет. Не таким, каким он был. Не так, как он вписывал свои действия в тома истории с момента прихода в этот мир. Он принимал все это как должное, пропуская через себя каждую точку и деталь, позволяя элементарной скуке сотрясать его. Он был как ребенок в школе, всегда желающий увидеть больше, даже после того, как увидел больше. Этого никогда не было достаточно — перескакивать с одной вещи на другую, никогда не концентрироваться, не выстраивать единый путь.

Единственный раз, когда он действительно посвятил себя чему-то одному, был тот, когда он тренировал свой меч. Единственный раз, когда он был хотя бы отдаленно умен в чем-то, он был вознагражден. Все остальное время, как он понял, ему приходилось тушить пожары направо и налево из-за своей глупости и краткосрочного мышления.

Смог бы такой человек вынести бремя сотен людей? Нет. Он бы килел, гнулся и ломался, как деревянный карандаш. Тот, кто погряз в горе и жалости к себе, не мог ничего сделать.

“AAAAAГГГГГГГХХХХХ!”, — пронзительный крик снова потряс его, заставив посмотреть в сторону и снова встретиться взглядом с ужасом. “С-с-Сайлас?! Я… я не вижу! Я НЕ МОГУ ВИДЕТЬ!”

“Я здесь, я здесь”, — борясь с чувством жалости к себе и ужасом, насильно оцепеневшим в его душе, он присел рядом с ней и схватил ее так нежно, как только мог. Он почувствовал, как ее крошечные ручки вцепились в него, дрожа и трепеща, как лист на ветру. “Я здесь”.

“Больно! Больно… так больно…” ее голос был надтреснутым, полным боли, шока и ужаса. “И я не могу видеть. Я ничего не вижу”.

“…” Сайлас прикусил нижнюю губу. Что он мог сказать? Да и было ли вообще что сказать? Он был неуверен. “Я… я тоже не уверен, что произошло. Думаю, что-то вроде взрыва. Он… он разрушил большую часть замка и… и какие-то обломки полетели в нашу сторону. Я… Я не смог вовремя среагировать. Я… Я не мог ничего сделать…”

“Ч-что ты… что ты имеешь в виду?” — пробормотала она. Она плакала, даже просто по голосу. “Что ты имеешь в виду?! Я… Я не могу видеть… это… мои глаза. Что… нет, нет, нет, нет, нет…” ее крики и тихие мольбы еще больше сломили его. Она опустилась на колени, не обращая внимания на кровоточащие колени, ее руки обмякли, упершись в бока.

Уголком глаза он видел, как остальная часть замка наконец-то проснулась: крики, вопли и целый ряд звуков, раздирающих горло, образовали симфонию. Деррек встал, его взгляд метался по комнате, пока не остановился на Сайласе и Райне. Двое мужчин на мгновение посмотрели друг на друга, после чего Деррек сосредоточился на маленькой девочке, потрясенной.

“Все, кто может двигаться, ищите выживших!” — немедленно закричал он, взяв ситуацию в свои руки. “Ты, ищи принца! Ты, немедленно выведи сюда Мастера и всех, кто находится в замке! Быстрее, быстрее!”

“П-п-принц? В-все?” внезапно пробормотала Райна. “Все в порядке? Что случилось, Сайлас? Что случилось?”

“… не беспокойся об остальных”, — сказал он, когда Деррек подошел к ним двоим.

“Что за…”

“Ты не мог бы… усыпить ее?” Сайлас прямо спросил Деррека.

“Что? Положи меня… нет! Нет, я не хочу…”

“Да”, — немедленно ответил Деррек, поняв намерения Сайласа.

“Нет, не надо меня…”

“Это к лучшему”, — прошептал Сайлас так нежно, как только мог, поглаживая ее по макушке. “Отдохни немного”.

“Нееет…” Однако протесты Райны были напрасны. Деррек осторожно приложил руку ко лбу девочки и усыпил ее. Сайлас поймал ее и держал на месте, взглянув на руку Деррека — к его потрясению, кровавая, изрытая дыра не… кровоточила.

“… Прости меня, Деррек”, — сказал он.