Мастер ножей

– Хороший ты мужик, Ольгерд. Будешь в Крумске – заходи в гости.

– Конечно, – заверил я бывшего товарища. Понимая, что вряд ли сунусь в Озерщину еще раз.

Почти вся команда «Мемфиса» осталась на борту. Я их понимал – каюты в гондоле просторные, а душ не является сильной стороной постоялых дворов. Коэн нуждался только во мне, но тут, ко всеобщему удивлению, в город захотел отправиться верхолаз Кьюсак. Краем уха я слышал, что он родился в здешних трущобах. Видимо, решил прогуляться по родным улочкам перед долгим путешествием.

Едва стемнело, мы вывели из гондолы Рыка. Никто не стремился нас провожать – к полярному рлоку экипаж браннера относился с опаской.

Маршрут к постоялому двору мы проложили еще днем – по самым темным и безлюдным закоулкам портовой зоны. Верн повидал всякое, но местных жителей лучше не смущать. Хозяину «Выступа» заткнули рот серебром. За дополнительную плату он согласился снабжать нас свежим мясом. Мясо закупал его племянник на продуктовом рынке в трех кварталах к западу от возвышенности, на которой мы поселились.

Город шуршал тенями и подкрадывался к случайным прохожим. Человеческая жизнь здесь не стоила и гроша. Но к нам никто не рискнул подступиться – легенды о рлоках и мастерах ножей ходили по всему материку. Периодически я засекал в галереях движение, но предпочитал не дергаться без причины.

И вот мы на верхнем этаже «Выступа». Уже второй день. Коэн снял мансарду западного флигеля – здесь нас никто не тревожил. Собственно, флигель пустовал по причине вечного ремонта. Мансарда была единственным жилым помещением в этой части постоялого двора.

Громыхнуло.

Я подошел к распахнутому настежь окну. Небесный свод у самого горизонта прорезали вспышки молний. Откуда-то снизу доносились пьяные голоса – изнывающие от безделья матросы покидали таверну.

В дверь постучали.

– Ужин, – обрадовался Кьюсак.

Повторный стук.

– Открыто, – буркнул Коэн.

После происшествия на браннере наш наниматель был мрачен и неразговорчив. Он обдумывал сложившуюся ситуацию и, судя по всему, не находил в ней ничего привлекательного.

В комнату боком протиснулся смуглый паренек – один из сыновей нашего хозяина. Надо же, мысленно усмехнулся я, не боится человек посылать отпрыска в логово зверя. Выгода явно пересилила родственные чувства.

– Поставь, – сказал коротко.

Мальчонка аккуратно установил поднос в центре дубового стола и юркнул за дверь. Я услышал торопливые удаляющиеся шаги. На подносе стоял кувшин с элем, чайник, наполненный травяным отваром, и лежала куча разной снеди, разложенная по тарелкам. Мы не спеша начали рассаживаться. Пахнуло горячей едой.

Я наполнил чашку отваром. Коэн и верхолаз поступили так же – эль мы решили оставить на десерт.

Порывы ветра усилились. Теперь пригоршни дождевых капель залетали сквозь распахнутое окно в комнату и попадали мне на спину. Свежесть – это хорошо, но пора и меру знать. Я поднялся и закрыл оконные створки. Дождь тотчас залил стекло, размазав озаряемую вспышками мглу.

Некоторое время мы сосредоточенно жевали. Я искоса поглядывал на Кьюсака – худощавый верхолаз поглощал еду с таким аппетитом, что и Грорг позавидовал бы. Ужин был вкусным – жители Верна славились своим кулинарным мастерством. Длинные кусочки теста, смешанные с овощами и мясом, морепродукты в немыслимых сочетаниях, густая похлебка со специями и хрустящий свежий хлеб. Я не привык к такой кухне, но это не мешало наслаждаться ею.

Когда тарелки опустели, Коэн достал кости. Кьюсак взглянул на посредника с недоумением. Волшебник перехватил его взгляд и хмыкнул.

– Все просто, верхолаз. Мы бросаем кости. У кого выпадет меньше… тот и рассказывает вечернюю историю.

– Какую еще историю?

– Любую – пояснил я. – Главное, чтобы интересно было.

По-моему, отличный способ скоротать вечер.

Эль перебрался в кружки. Кости покатились по столешнице. То ли Фортуна шутила с нами, то ли посредник умел манипулировать кубиками, но рассказывать выпало Кьюсаку.

Верхолаз умолк, собираясь с мыслями.

– Что вы хотите услышать?

Коэн пожал плечами:

– Сам решай.

Отхлебнув из кружки, я высказал идею:

– Ты жил раньше в этом городе. Почему ушел странствовать? И почему не стремишься сюда вернуться? Тебя никто не ждет?

Взгляд верхолаза потускнел.

– Кому это нужно?

– Нам, – отрезал Коэн.

– Ладно.

И Кьюсак приступил к повествованию.

Он родился не в трущобах, а в зажиточной семье, обосновавшейся много поколений назад на Когте. Отец Кьюсака был ростовщиком, братья владели скобяной лавкой, приносившей небольшой, но стабильный доход. Семейные кланы, обитавшие на полуострове, создали нечто вроде собственного государства – попасть туда можно было лишь по специальному пропуску, а порядок поддерживался силами частных охранников, получавших жалованье из общего бюджета.

– Горожане скинулись на отряд наемников? – не поверил я.

Кьюсак кивнул.

– Иначе нельзя. Магистрат слаб, а большую часть города контролируют Ночные картели.

– Бандиты, – уточнил я.

– Вроде того.