Мастер Миража

– Говорят, что нет. Вам рассказывали в колледже про Калассиановский Центр?

– Ну ты даешь – я там даже недоучился. Не успел.

– Был такой секретный центр исследования ментального феномена. Его потом разрушили иллирианцы, но сначала там накопали много интересного. Так вот, есть такое фундаментальное исключение Калассиана. Машина не может создавать пси-наводку – и все тут.

– А передавать ее от сенса может?

– Для этого нужно сесть в кресло и облепиться датчиками – такие штуки ставят в подпольных пси-притонах.

– Ты хочешь сказать…

– Ну да, Цертус гнал наводку так ловко и здорово, как не сумели бы ни пси-наркоторговцы, ни ученые черепки. Но она получалась холерски странной – знаешь, чем картина отличается от фотографии?

– Фото четкое, это настоящая копия, там видно каждую мелочь – траву, синяк под глазом или шерсть кота.

Но все это плоское, как будто игрушечная картинка. Настоящая картина не совсем похожа на то, что рисовали, зато она живая.

– Точно. Так вот – наводка Цертуса, она, как фото или голограмма. Все очень здорово и похоже, но за этим прячется пустота. Ты и знаешь, что это обман, и оторваться не можешь. Иногда мне кажется, что Цертус придумал устройство, которое может дать пси-нормальному наш Дар.

– Ты думаешь, сам-то он пси-нормальный?

– Мне так кажется.

– Если всем в Конфедерации подарить по такому устройству, то больше не понадобится реабилитация – не останется ни комиссий, ни лагерей, ни инъекций антидота. Это будет реабилитация наоборот – всякий, кому взбредет в голову, заделается псиоником.

– И это точно. Я только не знаю, почему Цертус всего этого не хочет.

– А ты пробовал его убедить – раньше, в Порт-Калинусе, когда вы говорили через Систему?

– Нет. Я тогда многого не понял. К тому же что я могу ему предложить? Свои догадки? Ты, Беренгар, никогда не видел это… существо. А я видел только его ментальный отпечаток в Системе.

– На кого он был похож?

– На кота в смокинге.

Беренгар захохотал, сломавшись пополам.

– Зря смеешься, – раздосадовался Король. – Есть простые штуки – доверие или недоверие, проигрыш или победа, но все это одинаково плохо применимо к Цертусу.

– Ты его боялся?

– Нет. Но входить с ним в контакт было тяжело. Это как жесткая шкурка, которая потихоньку трет кожу. Не успеешь оглянуться – он уже «пустил тебе кровь», то ли энергии убавляется, то ли прибавляется сомнений. Только польза всегда перевешивала, ну или почти всегда. Он помогал – быстро и эффективно, так, как никто другой не сумел бы мне помочь.

– И ты с ним водился в Системе, рискуя сломать себе мозги?

– Да. Ради наших ребят. Только ради ребят.

– Я бы так не смог.

– Потому что тебе повезло – ты не был Королем ивейдеров.

Марк отвернулся.

– Ладно, Король. Давай займемся дровами. Что будем делать с этими чурбанами?

– По-моему, их надо расколоть – они слишком тяжелые, сырые и, наверное, не станут гореть…

* * *

– Стоп кадр.

…Стриж отвернулся от монитора: исчезли двое гостей, пила, ярко-желтые сосновые поленья – картинка, пойманная камерой слежения, погасла. Легкие женские шаги приблизились и замерли на пороге, но он нарочно не оборачивался.

– Добрый вечер, моя любимая совесть.

– Привет. Зачем ты играешь с Королем?

– Я не играю, Джу, я просто пытаюсь остановить будущее.

– А разве это нужно – останавливать будущее?

– Иногда. Особенно если оно слишком печально.

– Ты уже совершил одну похожую ошибку, когда заключил сделку с Валентианом.

– Я тогда спасал твою жизнь, это ведь самое главное.

– А что теперь?

– Ничего личного, одна политика, – лукаво усмехнулся луддитский диктатор. – Вдруг исследования с участием этого мальчика помогут псионикам найти средство от преждевременной смерти. Как тебе понравится бессмертие, долгая-долгая жизнь, а, Джу?

– Никак. Это такая же ловушка, как ваше хваленое всемогущество. На похожую удочку когда-то купился несчастный полковник Септимус Хиллориан.

– Бедняга. Он нас чуть не убил, и конечно, за это его стоит пожалеть.

– Не смейся. Он был честным, но его обманули в лучших побуждениях.

– Душа моя, рассудок для того и существует, чтобы не позволять себя дурачить. Но это так, к слову. В любом случае, покуда наши ученые раскопают хоть что-то стоящее, пройдут годы и годы, это очень длинная история. А пока что у меня завелся другой интерес.

– Какой?

– Как ты думаешь, что будет, если Каленусия решит-таки заняться нами, Северо-Востоком, всерьез?

– Они уже пытались воевать – ничего не вышло.